Эдмонд Гамильтон - Похитители звезд

Но вопрос, как ни странно, продолжал тревожить меня, и двенадцатью часами позже, когда мы оказались в пределах родной системы, я нетерпеливо наблюдал, как увеличивается в размерах желтая звезда — наше Солнце. Постепенно замедляя движение на подлете к самой отдаленной от центра планете — Нептуну, [1] В 1929 году, когда был опубликован рассказ «Похитители звезд», астрономы насчитывали в Солнечной системе восемь планет, последней из которых являлся Нептун. В 1930 году молодой американский астроном Клайд Томбо открыл девятую планету — Плутон. Однако в 2006 году астрономы пересмотрели официальное значение термина «планета», после чего Плутон стал считаться карликовой планетой, а Нептун вновь — восьмой и последней планетой Солнечной системы. Так что в этом Гамильтон оказался прав. Не прав он в другом — Нептун не мог бы стать торговой базой Солнечной системы, потому что у него, как и у других газовых планет-гигантов, нет твердой поверхности. точке прибытия и отправления всех торговцев в Солнечной системе, — мы уже достигли одной световой скорости. Продолжая замедляться, мы миновали единственный спутник Нептуна и по переполненной трассе устремились к поверхности планеты.

Наблюдателю из космоса поверхность ее не видна из-за тысяч огромных кораблей, которые плотной массой висели на высоте пятидесяти миль над Нептуном. Запутанное движение и так делает планету-гиганта грозой для неопытных пилотов, а тут еще и пространство от одного горизонта до другого было заполнено теснившимися кораблями, прибывшими изо всех уголков Галактики. Огромные корабли с зерном с Бетельгейзе, просторные роскошные лайнеры с Арктура и Веги, танкеры, груженные радиоактивной породой, с планет, вращающихся вокруг гиганта Антареса, длинные, проворные почтовые корабли с далекого Денеба. Все они и мириады других вращались и кружились над планетой, снижаясь по одному по мере того, как официальные регулировщики со своих кораблей вспышками света подавали сигналы, разрешающие счастливчику посадку. Время от времени в просветы, образующиеся между кораблями, можно было видеть движение ниже над планетой — рой проворных маленьких катеров, беспрестанно снующих взад-вперед на своих коротких трассах, перевозя толпы пассажиров на Юпитер, Венеру и Землю, — рядом с могучими силуэтами межзвездных кораблей они казались детскими игрушками.

Однако, когда наш крейсер начал снижаться, приближаясь к массе кораблей, все немедленно расступились; символ Федерации, изображенный у нас на носу, был известен от Канопуса до Фомальгаута, и крейсерам ее флота уступали дорогу на всех трассах Галактики. Мы стрелой пронеслись вниз по внезапно открывшемуся пути и плавно скользнули к поверхности планеты, зависнув на мгновение над удивительным лабиринтом белых строений и зеленых садов, а затем снизились над величественным зданием с плоской крышей, в котором размещалось Бюро астрономической информации. Пока мы снижались, я невольно сравнивал залитый ласковым солнцем пейзаж с ледяной пустыней, которая простиралась на этой планете две тысячи лет назад. С тех пор ученые Солнечной системы изобрели гигантские передатчики тепла, которые улавливали энергию Солнца у его пылающей поверхности и в виде высокочастотных колебаний передавали ее к приемникам на Нептуне; там эти колебания снова преобразовывались в тепло, согревающее планету. Через несколько мгновений мы уже мягко приземлились на широкой крыше, на которой уже располагались несколько десятков других сверкающих крейсеров; команды их наблюдали за нашим прибытием.

Пять минут спустя я уже несся вниз в небольшом конусообразном автоматическом лифте, а выйдя из него, оказался в длинном белом коридоре. Там меня ожидал служащий, и я следом за ним направился по коридору к высокой черной двери, которую он распахнул передо мной и закрыл, едва я вошел.

Я попал в комнату с высоким потолком и стенами цвета слоновой кости; дальняя стена была сделана из стекла, и сквозь него открывался вид на зеленые сады, освещенные солнцем и обдуваемые легким ветерком. За письменным столом посередине комнаты сидел невысокий человек с волосами, серебрившимися сединой, и проницательными глазами; когда я вошел, он вскочил и направился ко мне.

— Ран Рарак! — воскликнул он. — Наконец-то! Мы ждем вас уже два дня.

— Мы задержались на Альдебаране, сэр, неполадки с генератором, — ответил я с поклоном, узнав в своем собеседнике Хуруса Хола, главу Бюро астрономической информации. Затем, повинуясь его жесту, я сел на стул у стола, а он опустился в свое кресло.