Валерий Гвоздей - Корабль умников

Я живой мужчина, подумал Ники. Это нормально.

Через полчаса они были в ее квартирке. Страсть захватила их. Они даже не успели толком раздеться. Когда миновал первый, лихорадочный порыв и они пришли в себя, девушка разобрала широкую постель.

– Ты еще не устал? – спросила она.

Тин отрицательно покачал головой.

И они легли, зная, что впереди ночь.

Она ласкала его тело, изучая, знакомясь, привыкая.

– Ну и как? – усмехнулся Ники.

– Так себе, – улыбнулась она в темноте. – Бывает лучше.

– Почему же ты подошла ко мне?

– Почувствовала силу. Женщины чувствуют. Меня потянуло к тебе.

Все–таки основой в отношениях мужчины и женщины должен быть – секс, подумал Ники. Это нормально.

Джингл встала, задернула шторы и зажгла свет. Квартирка не из дорогих. Минимум техники. И хозяйке многое приходилось делать самой.

Ники любовался ей, каждой линией, каждым движением.

На пляже вы часто видите обнаженных девушек, некоторых – топ–лесс, в таких микроскопических трусиках, что их как бы и нет. Нудистские пляжи и того откровеннее.

Да, красивые девушки не прочь всем показать себя, чтоб привлечь восхищенные или похотливые мужские взгляды. Чтобы самоутвердиться. Подразнить. Смотреть – пожалуйста. Но трогать – ни–ни.

А Джингл можно было трогать. Она сама этого хотела. И Ники чувствовал, как в нем снова разгорается страсть.

– Зачем тебе свет? – спросил он.

– Хочу видеть твое лицо.

– Но ты же закрываешь глаза, когда я тебя целую.

Она вернулась в кровать, легла на него сверху.

– Я не буду закрывать, – промурлыкала она и завозилась на нем, подстегивая.

Потом легла на спину.

– А ты мне вся нравишься, – пробормотал Ники. – Везде–везде.

– Тогда я жду от тебя – невозможного, – прошептала она и потянула его к себе.

Нет, Джингл не была проституткой. Жила одна, в небольшой, но хорошо обставленной квартире. Уже несколько лет работала стюардессой на межсистемных линиях. Только что вернулась из полета и хотела радостей жизни.

В последнем они сходились. И радости жизни следовали одна за другой.

После душа, когда они, голые, возвращались в спальню, Джингл задержала Ники у зеркала, размером в полстены. Повернула его лицом и встала рядом, прижавшись:

– Какая мы классная пара… Ты не находишь?

Экипаж неуклонно погружался в апатию.

Бездеятельность, неопределенность, бессмысленность. Эти слова, должно быть, вертелись в голове у каждого. Целыми днями сидели, тупо глядя в экран, перебирая каналы бездонной Сети. Как, впрочем, и сейчас.

И только Чолич отсутствовал.

Ники собирался в клинику.

– Эй!.. – растерянно окликнул его Марио. – Я думаю, тебе нужно взглянуть…

Экипаж уставился в экран. Глаза у всех были какие–то…

Второй пилот нехотя подошел.

И увидел на экране свой визит к Мэй, в палату интенсивной терапии. Свою неудачную попытку интимной ласки. Затем – сумасшедшую ночь в квартире Джингл. Самые выигрышные эпизоды. Гвоздь программы – Ники и Джингл, оба голые, разомлевшие после душа, отразившиеся в зеркале.

Тин был настолько ошеломлен, что не догадался выключить. Не догадался прогнать несовершеннолетнюю инфанту от экрана.

– Как такое случилось, Ники? – смущенно спросил его капитан. – В смысле… Как это попало в Сеть?

– Репортерский чип… – прохрипел Тин.

И тут Ники вспомнил, что в палате Мэй – включен монитор.

Он похолодел. Кинулся к двери.

– Ты забыл фрукты! – крикнул ему вдогонку Брэндон.

Двигатель гравилета натужно гудел, выдавая предельные обороты.

Господи, Мэй… Только бы успеть…

Мэй…

Не было никакого «жучка» на «Подкове».

Пока велись странные переговоры об аренде экспериментального корабля, системщики установили на нем оборудование, считывающее информацию с репортерского чипа. А здесь работает провайдерская аппаратура.

Ази Роу сдал, конечно, системщикам его частоту.

Мэй… Не делай ничего, ради бога… Дождись меня…

«Живая камера» снимает все, что видит Ники, все, что он слышит. Все, что говорит сам. Значит, Система контролирует каждый его шаг.

Не было никакого «жучка».

Это все – Тин. Чип в его голове.

То, что раньше давало средства к безбедному существованию, теперь стало бедой и угрозой жизни. И не только его собственной.

Кровать Мэй оказалась пуста. Может, больную увезли на процедуры?

Сестра, молодая негритянка, ничего не знала.

Неужели Мэй сбежала без одежды? Проверив шкаф в своем кабинете, сестра обнаружила, что вещи девушки тоже пропали.