Валерий Гвоздей - Корабль умников

Звезд не было видно. С океана дул сильный ветер, гнал по небу низкие тучи. Качались деревья, шумя листвой.

Я стал разворачивать спальник. Тут мне почудилось, что я слышу еще какой–то звук, который не объяснить погодными явлениями.

Он был то ли хлюпающий, то ли – чавкающий…

Вот теперь меня по–настоящему пробил озноб. Неужели, пока я спал, эта мразь добралась до хижины и…

Я чуть не закричал. Задохнулся.

И понял, что звук идет со стороны берега, не вызывая ассоциаций с шумом волн, набегающих на пляж.

Нет, на берегу чудовищу моих подружек не слопать. Они туда ночью не пойдут за все блага мира.

Надев пояс с кобурой, я влез в куртку, взял фонарь.

Если это и в самом деле Грулл, что ж… Милости просим.

Я шел к берегу, вдоль выложенной камнем дорожки, стараясь держаться ближе к зарослям.

А вдруг он уже побывал в хижине и…

Новый удар леденящего холода.

Вернуться, проверить?..

Но если Грулл таков, каким его расписывают, – в хижине делать нечего.

Подрагивая от озноба и черных мыслей, я дошел до края зарослей. И увидел – его.

Грулл возвышался над тропой огромной темной массой с неясными очертаниями.

Он продвигался вперед неожиданно проворно, для такой туши, и уже находился на полпути к хижине.

Слава богу. Я бы не пережил.

А конечной целью его ночной прогулки были двенадцать спящих дев.

Полз и облизывался. Наивный.

Ветер дул в мою сторону. Пахло от Грулла мерзко. Я не придираюсь. Это было самое настоящее зловоние, с легким налетом йодистого и, пожалуй, рыбного запаха, если уж принюхиваться. От таких благоуханий чувствительным барышням становится дурно, и они падают в обморок, те из них, кто не лишился памяти от ужаса. И морское страшилище отправляет нежные создания прямиком себе в пасть. Гурманствует.

Я ступил на мощеную дорожку. Уж бой так бой. И включил фонарь, направив его на Грулла.

Как выяснилось, несколько дней назад, рисуя монстра в пыли, я ему здорово польстил. Выглядел он – гораздо хуже того гипотетического портрета.

Множество длинных щупалец, непрестанно извивающихся, усеянных присосками – вот откуда был этот чмокающий звук. Еще огромные, фосфоресцирующие глаза–блюдца, наверное, способные видеть в воде, и вне ее. Пасть чемоданом, которой он шумно дышал.

Амфибия.

Все сходится. Фото–робот в целом был составлен верно.

«Он», – сказал я себе.

Грулл заревел низким, утробным и – если уж начистоту – страшным голосом.

– Убирайся в свое стойло! – крикнул я, доставая бластер, чувствуя, как во мне закипает жажда схватки. – Здесь больше не будет еды!

Мне показалось, монстр понял. Жуткий звук, который он издал, напоминал вой корабельной сирены и был наполнен какой–то истерической яростью.

Нет, он определенно понял. Не каждое слово, разумеется, но общий смысл.

И двинулся на меня.

– Убирайся! – повторил я и пустил струю пламени в дорожку перед ним.

Луч ударил в каменную плиту. Она раскололась с громким треском.

Грулл опять взревел. Свет фонаря причинял боль его глазам, но вспышка бластера была еще ярче.

Я хотел дать ему шанс. В конце концов, лично мне он ничего плохого не сделал. Никогда я бы не стал убивать живое существо только потому, что оно плохо выглядит. Каким бы чуждым это существо ни было. И я надеялся, что Грулл, оценив ситуацию, уйдет и забудет дорогу сюда. Если вернется, я его снова прогоню, уже строже.

– Неужели это для тебя так важно? – сказал я, веря, что общий смысл моих слов будет понят. – Ведь ты умрешь!

Он был страшнее кошмара во время белой горячки. И от него так скверно пахло…

Уставившись на меня, Грулл соображал.

Казалось, он думал, что же ему предпринять. Но я мог и неверно истолковать его неподвижность.

В глазах монстра вспыхнул огонь злобы, леденящей мое сознание. «Э, да ты скверный тип», – подумал я, невольно съеживаясь. И покрепче сжал рукоятку бластера.

Ну? Давай, раз ты настаиваешь. Давай. Как два настоящих мужчины, которые встретились на узкой тропе. Только не пожалей.

Я был уверен, что на суше он не способен двигаться по–настоящему быстро. Все–таки это была моя стихия. Но я ошибся. Монстр сделал резкий и неожиданный скачок, подтянувшись на выброшенных далеко вперед щупальцах–удавах.

Мой бластер выстрелил.

Я отпрянул в заросли, едва избежав участи быть раздавленным в лепешку.

А Грулл жутко, пронзительно заскрежетал. В этих выворачивающих душу звуках были ярость и – боль.

Я все–таки задел его. Но и он достал меня. С ужасом я обнаружил, что мою щиколотку обвила и туго стиснула толстая змея с присосками.