Олег Никитин - Шмель в паутине

Рауль попытался выдать что-нибудь разумное – но мысли разбегались, никак не желая выстраиваться даже в самый примитивный каркас. Вешкин по-своему понял его молчание и продолжал:

– Ладно, если у меня есть секреты, то почему не может быть у тебя? В общем, в Кисангани оставалась их последняя ячейка, которую мы еще не успели выявить за полгода моих точечных уколов в паутину. И вот они в полном составе прибывают на место нашей встречи! Нет, техник в логове остался, мы его позже взяли.

– Так ты полицейский?..

– Почти, – улыбнулся Иван. – Или не совсем. В общем, неважно… Теперь нам придется расстаться. Не люблю слово «навсегда», но тут другого не скажешь. Знаешь, мне было запретили вообще объяснять тебе хоть что-нибудь, но я настоял на своем. Не люблю неясности. Поэтому сообщи мне пароль к твоим данным на муниципальном сервере Валхаллы. Полагаю, там найдется много интересного о деятельности Шмидта.

– «Роза». Это ключ к дешифратору, пароль – фрагмент моего кода. А что со Светой? – спросил Рауль.

– Ты об этой журналистке из «Женской воли»? Поправляется. Только владелец издания ее уволил. Хочешь навестить? Четырех миллионов, как ты понимаешь, я не смогу тебе отдать, у меня нет таких денег, но договор наш, считаю, остался в силе. 40%, помнишь? А мне совсем неплохо заплатили за эту операцию. Вот твоя новая карточка, держи. – Рауль стиснул клочок пластика. – Да, чуть не забыл, – спохватился русский, обернувшись от двери, когда уже снимал халат. – Тебе амнистия вышла, за примерное поведение. Всего две недели, правда, но тоже неплохо, ведь и срок у тебя был совсем небольшим. Теперь ты снова Рауль Эндьета, гражданин Эккарта с подлинным прошлым. И неплохим будущим, надеюсь.

– Меня арестуют? Капитан Лодзински…

Вместо ответа Вешкин достал из кармана плаща свернутую газету, бросил ее на покрывало и молча вышел.

Рауль нежно спрятал новенькую карту в ящик тумбочки – интересно, сколько на ней крон? – и развернул смятую бумагу. На последней странице, среди множества мелких заметок, он увидел обведенный в черную рамку текст. В небольшом абзаце извещалось о трагическом происшествии над речушкой Союз. Рядом была помещена и голограмма – та самая, что когда-то сделала Светлана Сергеева в кафе Камалакары. Первое и последнее изображение Милана Хастича, гениального механика и неудачника, убитого пиропатроном Эндьеты.

Но ведь это он вернул Раулю его собственную жизнь, вновь сделал его свободным и, может быть, богатым и знаменитым. А значит, чего-то, пусть и не для себя, все-таки добился.