Генри Олди - Дитя Ойкумены

Бабуинов овакуруа считали братьями, «сидящими на пятках». Дикари могли часами разговаривать с обезьянами, используя странный язык щелчков. Подойдя ближе, Сибилла удостоверилась, что находка – конечно же, не череп, но очень похоже.

– Что скажете?

Сибилла не ответила. Рядом с черепом ощущалось присутствие . Смутное, скорее намек, чем сигнал. Впервые психир не сумела проанализировать собственные впечатления. Интересно, другие менталы в курсе? Вряд ли. Иначе поделились бы. Женщина двинулась по кругу, обходя находку. Субстанция, похожая на желе из киви, колыхалась в такт ее шагам. По краям вспухли волдыри, наполненные белесым гноем. Подкатил рвотный спазм, в мозгу качнулся тяжелый маятник. Сибилла пошатнулась, опершись рукой о шершавую «кость». Глазницы «бабуина» были совсем рядом – напоминая, зовя, подталкивая…

Ну конечно! Входные «окна» модулей управления. Внутри модули заполнены контактным гелем. Отвращение ушло. И сомнения ушли. Сибилла знала, что делает, погружая руки в глазницы. Миг, и с нее «сорвало шелуху». Это было не так, как при работе пси-хирурга: зал операционной, пациент – механический человек из металла – привинчен к прозрачному столу; Сибилла Терн в комбинезоне, с инструментами в руках…

Нет. Совсем не так.

Раскаленный противень пустыни. Он засыпан песком, и ветер передвигает барханы, создавая и разрушая вечный узор. На таких противнях готовят кофе лавочники Абд-Рахана. Не хватает лишь дымящейся джезвы. Дальше начинается равнина, покрытая жесткой травой и кустарником. Кое-где стайками растут деревья. Здесь кишит жизнь. Но Сибиллу интересуют только бабуины – шумные, краснозадые. Их пронзительные крики, оскал клыков, мерзкий запах…

Тело Сибиллы – древесный ствол от земли до неба. Волосы ее – тенистая крона. Глаза ее – рдеющие ягоды. Ноги ее – мощные корни, пьющие из подземных рек. Руки ее – ветви, обвитые десятками гибких лиан. Нет, это не лианы! Это змеи. Шипят, высовывая раздвоенные язычки, извиваются с ленивой грацией…

«Хочу, чтобы обезьяны прекратили орать! Пусть станет тихо!»

Руки-ветви вздымаются над Карагуа, накрывая пустыню тенью. Змеи-лианы без жалости хлещут обезьян, впиваются в них ядовитыми зубами – и те послушно умолкают.

Тишина.

Мерзкие бабуины. Послушные бабуины. Слуги. Рабы. Сибилла Терн – владычица обезьян. Захочет – будут танцевать. Захочет – совокупляться. Захочет – построит живую «пирамиду». Захочет – все умрут. Впрочем, с этим спешить не стоит.

Взмах ветвями – сотней дирижерских палочек. Звучание оркестра власти.

Она счастлива.

…Счастье не оставило Сибиллу Терн и позже, когда спиральный желоб вознес ее на поверхность земли. Она нашла способ добраться до мозгов овакуруа! Вот в чем секрет: надо входить в головы всех дикарей разом. В одиночку они неуязвимы. «Череп» в подземелье – ментальный усилитель, связывающий примитивные психики в единую сеть. Коллективный разум? «Нейронный компьютер», способный на решение задач, которые не снились даже гематрам?

Скоро она это узнает.

…эпизод «Помешательство Гельмута». Эмоциональная реакция: ЕН-089. Интеллектуальная реакция: DS-37. Эстетическая реакция: LG-8. Резюме: усилить чувственный акцент за счет смещения центра восприятия к женскому персонажу.

Эпизод «Череп бабуина». Эмоциональная реакция: АР-374. Интеллектуальная реакция: НВ-21. Эстетическая реакция: VC-639. Резюме: усилить рассудочный акцент при сохранении прежнего уровня эстетики.

Эпизод «Власть». Эмоциональная реакция: CV-67. Интеллектуальная реакция: TR-49. Эстетическая реакция: RE-641. Резюме: расширить эффект сопереживания.

Внешнее считывание реакций зрителя: доступ подтвержден.

Овакуруа пришли ночью.

Поселок не охранялся. Это в первые годы, согласно инструкции, выставлялся силовой периметр, а на вышках у ворот дежурили охранники-киноиды с парализаторами. Семнадцать лет безопасности притупили желание следовать инструкциям. Киноидов уволили, сэкономив бюджету сотню тысяч экю в год. Парализаторы сдали на склад. Подумывали демонтировать вышки, но лень побеждала. Зато, проголосовав на общем собрании, отключили периметр. Дома, и те не запирались – воров среди своих не было, дикари же довольствовались подарками.

Что ж, инструкции в итоге оказываются правы, сколько ни смейся над ними. А улыбка беспечности оборачивается могильным оскалом черепа.

…Юнса Лобсанг, нагая, сидит верхом на механике Тимоти, и двигается надлежащим образом. Механик рычит, Юнса мяукает. Ее ягодицы блестят от пота. Механик вцепился в задницу любовницы, как утопающий в спасательный круг. Кроме Юнсы, никто из женщин поселка не давал Тимоти, считая его вульгарным. А чудовищные зады и бедра овакуруа, где дикарки копили жир про запас, на случай голода, не возбуждали механика. Попробовал раз, другой, и понял, что станет импотентом. Сейчас он блаженствует. Юнса откидывает волосы назад, охает и начинает дергаться раньше обычного.