За последние три года в кабинете практически ничего не изменилось: две из четырех стен скрывали стеллажи с кристаллами голофильмов, на третьей слабо мерцали экраны системы безопасности и слежения, а на четвертой висело именное оружие начальника Академии. Над столом в режиме ожидания мерцала голограмма монитора компьютерной сети с затененным документом…
Убедившись в незыблемости привычек внушающего страх начальства, я перевел взгляд на прогуливающегося около окна штатского – если мне не изменяла память, то на территории учебных заведений ВКС их появление не приветствовалось.
Подумать над причинами такого нарушения правил мне не удалось –
в кабинет ворвался генерал Ронг, куратор нашей Академии из Генерального штаба Специальных Операций ВКС. И, кинув взгляд на меня, рухнул в ближайшее кресло:
– Господа, позвольте представить вам курсанта Волкова!
Вскочив на ноги при появлении генерала, я замер в стойке 'Смирно'. И развесил уши, стараясь не пропустить ничего из того, что при мне скажут гости. Однако оба штатских и майор, осмотрев меня с головы до ног, предпочли промолчать. Тогда заговорил Нопфлер:
– Буду краток: он – лучший на курсе. Его реакции намного превосходят те, которые вы считаете проходными. Кристалл с его досье я вам уже отдал. Думаю, вы его просмотрели? – дождавшись утвердительного кивка майора, начальник Академии хлопнул ладонями по столу и зарычал: – Насколько я понимаю, никаких объяснений от вас я не дождусь?
– Господин полковник! – нахмурившись, процедил генерал Ронг. – К чему лишние слова? Все, о чем вас хотели поставить в известность, уже сказано. Это операция СО ВКС!
– Действительно, к чему? – поддержал его седой.
– А к тому, что на этого мальчика у меня были определенные надежды! – Нопфлер возмущенно сжал в своих ручищах старинное полированное пресс-папье, и, услышав сухой треск, недоуменно уставился на его обломки. – Вечно вы мне тычете всякими приказами! А не пробовали вырастить хоть одного Оборотня самостоятельно? Небось, кишка тонка?
Последний выпад пребывающего в диком раздражении Нопфлера проигнорировали все. Даже Ронг, решивший не замечать такое нарушение субординации. И, не дожидаясь следующей вспышки гнева полковника, встали, и, следом за Ронгом и так и не назвавшимся майором направились к выходу…
– Удачи тебе, курсант! – затравленно посмотрев в глаза Волкову, пробормотал Нопфлер, и, немного подумав, добавил: – С сегодняшнего дня ты прикомандирован к этим ублюдкам! Если бы ты знал, как я этого не хотел… Так что прости меня, мальчик! Иди, тебя ждут…
Я механически отдал честь, и, повернувшись кругом, строевым шагом покинул кабинет. В моей голове царил полный бедлам: из краткой перепалки между ним и его гостями я понял лишь то, что моя дальнейшая судьба должна измениться. И, судя по всему, не в лучшую сторону…
Спустившись на первый этаж и выйдя на улицу, я вслед за своим новым начальством, не удостоившим меня даже словом, влез в простенький армейский транспортер с наглухо затемненными стеклами и, повинуясь жесту майора, сел на свободное место. И практически сразу рванулся наружу. Но мгновенно помутившееся после легкого укола в спину сознание не дало возможности правильно оценить ситуацию. Поэтому закрывающийся за мной люк я пытался выбить на одних рефлексах…
На то, чтобы сфокусировать взгляд, у меня ушло минут пять. Если не больше. Мутная пелена, сквозь которую медленно протаивали контуры окружающих меня предметов, вызывала ассоциации со слепым полетом на учебном планере в густой облачности. Только вот там всегда можно было посмотреть на приборную доску или хотя бы на ребра жесткости фонаря, а тут я не видел практически ничего. Попытка проморгаться тоже не удалась – ставшие безумно тяжелыми веки упорно не желали шевелиться. Через несколько минут я сообразил, что глаза можно протереть рукавом. И неожиданно понял, что не могу пошевелить и рукой! Попытка напрячь мышцы ног оказалась столь же безуспешной. Однако испугаться я не успел: где-то за моей головой тоненько зашипело, а затем прямо над моим лицом раздался довольно мелодичный женский голос:
– Очнулся, красавчик?
Попытка ответить ни к чему хорошему не привела – у меня не получилось даже нормально вдохнуть, не говоря уже о том, чтобы пошевелить губами.
– Не дергайся… С тобой все в порядке… Просто отключены двигательные функции… – судя по перемещениям источника голоса, в процессе общения со мной девушка довольно шустро передвигалась по комнате. – Та-а-ак… Сейчас ты сможешь говорить… С остальным надо погодить – пока с тобой не поговорит Шеф… Кстати, учти – для твоей же безопасности ты намертво привязан к кровати. Так как делать резкие движения тебе пока противопоказано…
Читать дальше