Пол Макоули - Тихая Война

— Надеюсь, вы не подумываете о том, чтобы украсть корабль. По нему они вас с легкостью вычислят.

— Мы прилетели спасти вас, — сказал Ньют.

— Уверена, это одна из причин, по которой вы рискнули оставить «Слона» и подвергнуть себя опасности. Только вот помощь мне не требуется. Не стоило вам прилетать.

Мэси спросила Авернус, где она находится, и гений генетики посоветовала ей посмотреть вдоль восточного края кальдеры.

— Чуть выше линии деревьев, — пояснила она.

Там, под навесом из темного ледяного камня, располагался длинный плоский уступ. Мэси увеличила изображение и увидела, как Авернус в своем черном гермокостюме методично стягивает за один конец серебристую ткань, укрывающую небольшой биплан, закрепленный на наклонной катапультной установке. Мэси переслала картинку Ньюту — тот обратился к Авернус, сказав, что ей нужно немедленно вернуться на посадочную платформу, поскольку они должны улететь как можно скорее.

— Бразильцы отправили за нами еще одно судно.

Ньют засек десантный корабль, двигающийся от Сатурна в направлении Титана, пока выторговывал у своих приятелей из Тэнк–Тауна аэродинамическую капсулу. Раздобыть ее стоило Мэси и Ньюту всех имеющихся у них кредитов и доли тех, что они могут заработать в ближайшие пять лет.

— Знаете, я подумываю о том, чтобы остаться здесь на какое–то время, — сказала Авернус.

От тяжелой работы у пожилой женщины появилась одышка, но голос ее звучал совершенно спокойно.

— Где люди из шаттла? — поинтересовался Ньют.

— Взгляните в центр кальдеры.

Спустя примерно минуту Мэси заметила фигуру в голубом скафандре на вершине длинного ледяного кряжа: связанная, она лежала на спине среди того, что походило на облако проводов или нитей, тянущихся из бурлящего озера у подножья хребта.

— Профессор–доктор Шри Хон–Оуэн, — представила пленницу Авернус — голос ее звучал отрешенно, словно из иного мира, но казалось, ситуация слегка забавляет гения генетики.

— Она одна? — выпалил Ньют.

— Она жива? — вторила ему Мэси.

— Ее сопровождал кто–то вроде телохранителя, но он погиб. Когда я расставалась с профессором, она была в порядке.

Авернус поведала о ледяных червях, о том, как она стимулировала их пищевые рефлексы, когда Шри Хон–Оуэн бросила ей вызов.

— Советую вам пока отказаться от любой попытки спасти ее или захватить в плен. Разве что у вас имеется запас триоксиантриниловой кислоты. Это единственное, что не даст нитям облепить ваши скафандры.

— Пожалуй, не станем вмешиваться, — заключил Ньют.

— Но мы не можем просто бросить ее там! — воскликнула Мэси.

— Постепенно хватка нитей ослабнет. Если она не станет сопротивляться, с ней всё будет хорошо, — пообещала Авернус.

— Что–то подсказывает мне, вы с самого начала все это запланировали.

— Вовсе нет. Возможности появлялись в результате удачного стечения обстоятельств. Кстати, поосторожнее с тем, что говорите друг другу. Используйте радиорелейные и каналы малого радиуса действия. Даже в этом случае есть шанс, что она нас слышит. Кто знает, на что способны бразильские военные технологии.

Мэси спросила у гения генетики, что она собирается делать дальше.

— Если не можете сказать прямо, хотя бы намекните, что именно мне стоит передать Юли.

Повисло непродолжительное молчание. Ветер обдувал фигурку Мэси, замершую, словно кариатида без антаблемента, на краю посадочной платформы. Впереди раскинулась широкая воздушная заводь, обрамленная вдалеке стеной кальдеры, где Авернус стягивала с хвоста маленького красного биплана укрывающую его ткань.

— Я вроде как обещала Юли присмотреть за вами, — сказала Мэси.

— И выполнили свое обязательство превосходно, — похвалила Авернус, — Благодарю вас за это. Что же касается моей дочери, передайте ей — мне нужно всё обдумать. Скажите — я поняла, что была чересчур оптимистично настроена, а может, излишне все упрощала, полагая, будто действительно могу повлиять на поведение всего сообщества моих соотечественников–дальних или на тех, кто сейчас управляет большей частью Земли. Скажите, что мне необходимо серьезно и обстоятельно оценить, как так получилось, что я не сумела добиться примирения, хотя было очевидно, что это наилучший вариант для большинства.

На протяжении долгого времени, — продолжала гений генетики, — мы во Внешней системе верили в способность человеческого мозга к совершенствованию — считали, что стоит стремиться к добродетели, что счастье не просто выгодно, но конструктивно. За прошедшие сто лет мы создали не одно общество, построенное на принципах терпимости, взаимопомощи, научного рационализма и попытках добиться подлинной демократии. В то же время люди на Земле объединились в общем стремлении залечить те жуткие раны, что планете нанесли Переворот, климатические изменения и два века разгульного капитализма. Я надеялась, что две столь ценные и перспективные ветви человечества объединятся и продолжат свой путь не как соперники, но как равные, бескорыстно поделятся лучшими достижениями и навыками друг с другом. Вместо этого мы получили войну. Теперь я должна всё переосмыслить. И начать мне стоит с самых основных вопросов о человеческой природе.