Александр Зорич: На корабле утро

– Отставить пораженческие настроения. Конец сеанса.

Разговор мы закончили очень вовремя. Уклоняясь от повторной атаки «Фраваши», пилот моего «Кирасира», опытнейший Боря Мамин, ввинчивается в вакуум по расходящейся спирали. У меня – да и у всех – желудок прилипает к кадыку, а язык растекается по нёбу. Хочется кричать. Но я молчу. Ибо командир.

Удивительно, но Мамин умудряется при этом еще и комментировать происходящее.

– Три «Фраваши» на хвосте… Вижу, идет Румянцев… Красиво идет… Пижонит!.. Отработали «Оводами»… Все его орлы…

Перегрузки снижаются. Мамин плавно выводит «Кирасир» на предстыковочную траекторию. Говорить ему сразу становится легче, и он заливается соловьем:

– Ай да Румянцев! Ай да сокол занебесья! Всех клонов – в клочья! Что значит ветеран! В общем, Лева, будешь свидетелем. Если я сегодня вечером Румянцеву пивом не проставлюсь, считай меня последней сволочью.

Вообще-то честным ответом Мамину было бы: «До вечера с твоим пивом еще дожить надо». Но честным – не значит правильным. А командир обязан давать только правильные ответы. Поэтому я сказал:

– Заметано, Боря. Так что там у нас все-таки со стыковкой?

– Расчетно будем у борта под верхним торпедным аппаратом через три сорок. То есть почти по графику.

– Морально удовлетворен, – буркнул я.

И действительно, ровно через три минуты сорок четыре секунды наш «Кирасир» притерся брюхом к видавшей виды обшивке фрегата «Гита». Сработали комбинированные захваты-присоски, из днища «Кирасира» выдвинулся нестандартный стыковочный шлюз. В осназе его называют «штурмовым тубусом».

Мои циклопы подобрались. Я кожей почувствовал, как в десантном отсеке сгущается напряжение. Никто не шутил. Не зубоскалил. Не такой сейчас момент. Все ждали слова отца-командира. То есть моего.

Я прочистил горло. Выдержал паузу, как это всегда делал комроты капитан Плахов. И изрек:

– Ну вот что. Поскольку экипаж фрегата заявил о капитуляции, формально наша задача проста до омерзения. Мы берем под контроль все боевые посты корабля, разоружаем экипаж, заключаем его под стражу. Затем с нами стыкуется фрегат «Неустрашимый» и буксирует на орбиту Тэрты. Однако, простите за банальность, на самом деле все не так, как кажется. Клон – и это вы знаете по опыту недавней войны – существо ветреное, импульсивное, вплоть до истеричности. Мораль из этого простая: на борту «Гиты» нас может ждать что угодно. Не исключено, кто-то из клонов передумал сдаваться. А кто-то передумает в процессе… В общем, никому не верим и не расслабляемся. А теперь повторим схему действия штурмовых групп. Начнем, пожалуй, с Репейчика.

– Проходим через кают-компанию… Выходим в коридор… Это – левый сквозной проход главной палубы. Движемся в нос до ближайшего вертикального ствола. Опускаемся вниз на две палубы. Помещение справа будет запасным командным пунктом ПКО корабля. Берем там всех тепленькими, докладываем, отдыхаем.

Свиньин, записной балагур и пошляк, конечно, не удержался от комментария:

– Извините, что перебиваю, но я хотел напомнить сержанту Репейчику, что по принятым нормам у клонов на боевых постах ПКО сорок процентов личного состава – женщины. Надо, в общем, чтобы Репейчик поосторожней там отдыхал. А то красотки больно роковые. Не успел оглянуться – и уже женат. Да притом на пехлеване!

Кое-кто из циклопов захихикал.

Но мне было не до хиханек. Я обвел коллектив суровым командирским взглядом и изрек:

– Кстати, Свиньин, к вопросу об осторожности. Даю вводную: ты проник в ракетный погреб клонского фрегата. Перед тобой – стеллаж с ракетами «Рури». Рядом с ракетами клонский офицер в звании капитан-лейтенанта. У него в руке граната «Сфах-5» на предбоевом взводе. Твои действия?

Свиньин скроил обиженную рожу и проворчал:

– Ну во-от… Один раз пошутишь – и сразу тебя как двоечника у доски допрашивают… Отвечаю. Если я увижу клона с гранатой «Сфах-5» в ракетном арсенале, первым делом я подниму руки вверх… А вторым начну убеждать его в том, что клоны и русские – братья навек. «Дружба-мир – вот твой сувенир!» В таком, короче, духе. – Поглядев на вытянувшиеся рожи боевых товарищей, невозмутимый Свиньин, однако, продолжал: – Но это шутка была. На самом деле, если не приведи Господь случится такое, я первым делом дам знак Петросову. И Петросов в клона быстро и метко выстрелит из своей снайперки. Если же рядом не будет Петросова – выстрелю сам. И это будет зело мудро. Поскольку на предбоевом взводе граната «Сфах-5» не взрывается, а значит, опасности не представляет.