Шон Уильямс: Эхо Земли

— Ты права. Но правда все равно на стороне охотников за знаниями…

Они обнялись и поцеловались.

К тому времени отношения Лючии и Питера сделались довольно ровными, хотя и сохранили в себе приятную свежесть новизны. Они даже были готовы расстаться, хотя и ненадолго.

В тот памятный вечер Лючия была серьезна и задумчива.

— Самым важным остается вопрос о том, куда мы должны отправиться. Трансформированные куски живой памяти, энграммы, поведут их носителей на встречу с тысячами новых солнц, но что в это время делать нам? Следует ли вести себя так же, как и до присоединения к исследовательской программе? Делать вид, словно ничего не произошло? Неужели мы никогда не узнаем, что увидели или сделали наши двойники? Как следует провести эти томительные месяцы и годы ожидания? А что произойдет, если кто-то из наших двойников погибнет, или если погибнем мы? Кто мы на самом деле — бессмертные исходные матрицы или фактически уже умерли тысячи раз подряд?

— Мне показалось, будто ты недавно уверяла меня, что логика несоответствий тебя не интересует, — хмыкнул Питер.

— Я говорила лишь о том, что стремлюсь не залезать слишком глубоко в метафизические дебри.

Лючия сделала достаточно красноречивый жест, выдающий ее отношение одновременно ко всему сразу: к ее комнате, проекту ОЗИ-ПРО (что означало Околоземная Звездная Исследовательская Программа), Земле, куску Галактики радиусом в сотню световых лет, который человечество не оставляет надежды заполнить себе подобными.

— Энграммы активизируются завтра утром. В течение года большинство их носителей отправятся неизвестно куда. Потом отвечать придется нам. Тебе, мне, Дональду, Крису — и другим тоже… Мы напоминаем вдов древних викингов, прощающихся со своими мужьями перед тем, как их поглотит морская пучина. Правда, они не наши мужья, не жены и даже не друзья. Они — воплощение наших мыслей.

— На самом деле все не совсем так, Лючия. Они только копии.

— Я уверена, что если бы они услышали твои слова, Питер, то вряд ли бы обрадовались, — возразила женщина. — Не забывай, что наш разговор через копию твоей памяти станет частью и их воспоминаний. Носители энграмм могут посчитать себя вполне самостоятельными и реально существующими персонажами…

Настоящий Питер Эландер широко улыбнулся после этих слов.

— Меня не очень волнует, что они там себе подумают. Мы здесь с тобой, Лючия, вполне реальны и ничто другое пока что меня не тревожит. Даже то, что нас записывают.

Лючия улыбнулась в ответ.

— Но только если будет сохранена конфиденциальность, не так ли?..

Они снова поцеловались, и на этом блок энграммной памяти для Питера-копии закончился.

Эландер мог бы воспроизвести все до конца, однако не захотел этого делать, потому что дальше все походило бы на порнографию: достаточно привлекательные, но холодно отчужденные сцены — словно все происходило с кем-то другим.

Впрочем, в определенной степени так и было.

Теперь Питер находился так же далеко от бывшего Питера Эландера, как и от его подруги Лючии Бенк. Около сотни лет назад состоялась последняя встреча между ними и их исходными биологическими матрицами, оставшимися на Земле, но его воспоминания почему-то застряли на одном месте.

Если это не для нас, то для кого именно?..

Вода уже доходила Питеру до пояса и обжигала тело. Он заставил себя покинуть «ванну» и уменьшить степень нагрева. Снаружи оказался ледяной холод, резко контрастировавший с приятным теплом «ванны».

Питер снова с наслаждением потянулся. Вода продолжала прибывать, и вскоре почти все его тело ощущало благотворное тепло.

Эландер некоторое время отрешенно рассматривал фиолетово-серые облака в вышине, пытаясь найти повторяющиеся формы, но тщетно.

Для кого именно?..

По земному календарю со времени тех самых проводов прошло сто лет, один месяц и восемнадцать дней. Но для тех, кто находился на борту «Фрэнка Типлера», летевшего со скоростью 0,8 скорости света, годы летели намного быстрее — и всего сорок два года, три месяца и три дня прошло от момента их выхода за пределы Солнечной системы до времени прибытия на орбиту звезды Эпсилон Водолея.

Эта зеленоватая звезда находилась на расстоянии семидесяти двух световых лет от Земли. Ее система включала в себя семь планет: на периферии — три газовых гиганта, подобных Юпитеру; ближе к звезде — еще три планеты, из более плотного вещества; и, наконец, на самой далекой орбите — некое образование, среднее между планетой и астероидом, отчасти похожее на Плутон.