Дмитрий Шаров - Два кубика счастья

Дорога до роддома спешно пронеслась перед глазами. Я не мог собраться с мыслями, в голове был какой-то туман, хотелось кричать, куда-то бежать, лишь бы только не ждать. Как же невыносимо было просто стоять под окнами, когда ты не в силах был помочь, хотя бы поддержать морально, взять за руку и сказать что-то тёплое, обнадёживающее!

Прошла казалось целая вечность. Я уже успел сделать несколько десятков кругов вокруг белоснежного здания. Возле меня всё преобразилось - стало эфемерным, нереальным и чужим. Казалось, я слышал оклик, но он был адресован не мне. Где-то на втором этаже мелькнул возле окна женский силуэт, но эта не могла быть Камилла, так как она должна сейчас находиться на третьем.

- Идиот! Какой же я идиот! Я забыл про цветы! - выкрикнул я что было сил так громко, что случайные прохожие обернулись в мою сторону. Я лишь пробубнил какие-то извинения и пулей устремился к ближайшему цветочному киоску.

Я не стал церемониться и потребовал у продавца самый большой букет цветов, какой был в этом небольшом магазинчике. Молодая девушка протянула мне роскошный букет алых роз (кажется их было 99 штук) и уже хотела было вернуть сдачу, но я, уже по привычке, от неё отмахнулся и сразу же выбежал обратно на улицу.

Букет здорово загораживал мне видимость. Я то и дело отклонял его в сторону, чтобы разглядеть, что находится впереди. Наверное я представлял собой довольно забавное зрелище, но я тогда не думал о том, как выгляжу со стороны. Единственное, что я боялся, так это того, что Камилла подойдёт к окну с новорожденным сыном, а меня в это время не будет внизу. Мне почему-то думалось, что это плохая примета, которая может навлечь на нашу семью всякого рода неприятности. Я было хотел ещё больше ускорить шаг, но боялся, что цветы просто посыпятся на дорогу. Лишь бы не опоздать, лишь бы успеть, лишь бы...

- Кальман Риц, докладываю. Программа успешных родов активирована. Малыш абсолютно здоров. Рост — 51 см. Вес — 3 кг 400 гр.

- Хорошо. Спасибо.

А после, Кальман, как бы про себя обронил:

- Теперь ему ещё тяжелее будет отказаться от своих иллюзий.

Мне хотелось плакать от счастья! Трудно передать то, что я тогда чувствовал. Это было похоже на самый сладкий сон, что я видел. Знал бы тогда я, как окажусь недалёк от истины.

Когда я увидел Камиллу, которая с трудом могла улыбаться от бессилия, но по её глазам легко можно было прочесть как она была счастлива в этот момент, - я испытал похожую радость и невольно заулыбался. Букет цветов так и норовил выпасть из моих, вдруг ставшими непослушными, рук и я то и дело вновь цеплялся за него вспотевшими от волнения пальцами, словно искал в нём опоры.

Когда же, совсем ненадолго, Камилла поднесла малыша к окну — я обомлел. Конечно, я практически не разглядел его тогда, даже личика, но он мне показался самым красивым ребёнком на свете. Он громко кричал и хватал ручками воздух, прямо как я, ставший таким непомерно тяжёлым, букет роз. Я был настолько счастлив в ту минуту, что даже не заметил, как по щекам потекли слёзы. Я, взрослый мужик, стоял и плакал. Но мне это, конечно, было простительно. Просто счастье рвалось тогда наружу не в силах уместиться в моём сердце. Пожалуй и само слово счастье здесь будет звучать не очень уместно. То, что я испытывал, было больше, чем просто счастье. Но люди ещё не придумали этому чувству название. Возможно и никогда не придумают. Оно, пожалуй, будет даже лучше. Глупо искать слова тому, что даже сердце и разум постичь не в силах.

Через два дня Камиллу с Робертом выписывали из роддома.

Я стоял у главного входа родильного дома с неизменным букетом цветов (на этот раз он был ещё больше предыдущего) и ждал, когда наконец увижу своего сына воочию. Я кажется ушёл в свои мысли, так как заметил Камиллу и малыша, когда те уже спускались со ступенек.

- Привет — нежным и тихим голос обратилась ко мне Камилла. — Роберт, познакомься со своим папой.

Когда я взял сына на руки и смог как следует разглядеть его, я испытал похожие сильные чувства, которые испытывал тогда, когда увидел его впервые через окно роддома. Плакать на этот раз я не стал, но улыбался во всю ширину рта. Малыш казался мне невесомым и в тоже время очень тяжёлым. Я вдруг осознал, насколько это большая ответственность — иметь своего ребёнка. Сколько всего будет нужно сделать для него: поставить на ноги, вырастить, выучить, воспитать. Сделать всё возможное, чтобы его жизнь была полна радости, счастья и любви. Я как будто сбросил с себя оковы прежней несерьёзности, детскости и впервые посмотрел на мир глазами взрослого — глазами отца.