Александр Зорич - Пилот мечты

О здоровье у него интересоваться бесполезно, оно может быть только хорошее или блестящее. Папе скоро семьдесят. Но больше сорока — сорока пяти ему дать невозможно. И это все без каких-либо хитростей медицины! На моей памяти он ни разу не чихнул и не высморкался.

Железный человек. Выпивает рюмку водки на Новый Год. Никогда не курил. Утро начинает с двадцати подтягиваний и трехсот отжиманий. Вокруг него всегда полный порядок: просыпается в шесть утра, никуда не опаздывает, говорит только по делу, в кабинете не выживает даже пыль. Я не видел, чтобы он специально занимался уборкой. Кажется, порядок он как-то генерирует, что ли?

Я на него совсем не похож, ни одной общей черты. Разгильдяй, умело пью, люблю подрыхнуть, да и внешне никакого сходства.

Я не знаю моего родителя. Совсем. Знакомы двадцать два года, а мне даже рассказать о нем нечего.

— Здравствуй, Андрюша! — появилась мама, Любовь Григорьевна — бледная женщина с грустными глазами. — Как ты там? Не устаешь? Послушай, будь осторожнее, я сон видела нехороший про ваши самолеты. Что Катя? Ты ее не обижаешь? Она хорошая девочка, береги ее, и себя береги. Мы с папой скоро приедем, ты бы нас познакомил, то-то радости! Кормят вас хорошо?

А это мама: как есть. До сих пор думает, что мне десять лет и норовит накормить. Зато она духовидица, как сказали бы на Большом Муроме. Ей абсолютно невозможно врать, она всегда все про меня знает. А еще ей снятся вещие сны. Всегда в точку. Не успели мы вернуться с Титана, пожалуйте: «нехороший сон про самолеты».

Я успокоил ее, а она мне не поверила, как обычно. Рассказал, что у меня полный порядок, что с «самолетами» все хорошо, кормят на убой. Вот только про Катю не рассказал. С Катей предстоял тяжелый разговор сразу после Х-связи, так что рассказывать пока нечего, потому что маму расстраивать нельзя. А она расстроится, ведь она так хочет меня обженить! Лет с пятнадцати, когда я начал активно общаться с лучшей половиной человечества.

На Любовь Григорьевну я тоже не похож. Даже удивительно, как родители умудрились меня соорудить, такого шоколадного?!

А еще, я совсем не помню своего детства. Мама показывает фотоальбомы, где зафиксирована моя эволюция, от зародыша с инопланетной мордочкой до пухлого карапуза и нескладного большеголового школьника, а я не помню. Ничего. Первые смутные воспоминания начинаются классе так в пятом.

Невольно задумываюсь иногда: а не приемный ли я ребенок? Вроде бы нет… И как отец — статный красавец, умудрился сойтись с серенькой мышкой на двадцать пять лет младше? Как у них получился я, без намеков на фамильное сходство? Только все это вопросы для рефлектирующих хлюпиков, а я совсем не такой, посему они, эти размышления, всплывают редко. После таких разговоров, например.

Так, с сыновним долгом рассчитался! Теперь необходимо утрясти личную жизнь.

Катя Солодовникова учится на лингвиста в Архангельске. У нас странный восьмимесячный роман. Познакомились случайно, видимся редко, потому что оба зверски заняты. Когда видимся, в основном скандалим. Точнее, Катя скандалит, а я терплю.

Екатерина — ослепительная красавица с повышенными запросами. Ей девятнадцать, родилась и выросла на планете Грозный в городке Рождествено — мягко говоря, не столичная штучка! Однако по замашкам даст фору половине тридцатилетних светских львиц, которые покоряют глянцевые обложки и ковровые дорожки.

Судя по всему, наш недоделанный роман подошел к концу. Я с трудом понимаю, что она во мне нашла? Как мы протянули так долго? Мама, конечно, поглядела на фотографии и завела разговор о свадьбе-внуках-семье-квартире. Да не судьба ей. И мне. И слава богу!

Я вышел из кабины Х-связи, достал из кармана коммуникатор, повертел его так и этак, а потом плюнул на трусливую осторожность и набрал номер.

Ругаться я не собирался. Не люблю конфликты, тем более что Екатерина сама все отлично устроит! Пара гудков — и вот уже на экране ее лицо, золотые локоны и две тысячи упреков вместо «здрасьте».

— Румянцев, где ты вообще был?!

— Здравствуй, Катюша.

— Ты мне баки не забивай! Где тебя носило?

— У нас летная практика была. Зачеты сдавали. В космосе. Неделю. Я все сдал, теперь немного посвободнее…

— Это очень хорошо, Румянцев! А позвонить тебе в голову не пришло? Знаешь, взять и позвонить! Или хоть сообщение кинуть! «Катя, я тебя люблю», и все такое! Почему ты думаешь, что я кукла? Обращаешься со мной ты именно так! Захотел — пропал, захотел — позвонил! Я не пустое место, я человек, у меня эмоции! И потребности, между прочим! Я волнуюсь, а у него практика!