Михаил Дубаков: Надрывы

Кровь. Загустевшая. Липкая… Он посмотрел на свою ладонь: комки грязи смешались с кровью, образуя противную грязно-коричневую корку. Он сжал руку в кулак — корка треснула и обсыпалась мелкой крошкой, кое-где обнажилась тёмная кожа. Он приподнял голову и осмотрелся: лужа крови под ним, тёмно красной и чужой. Он твёрдо знал, что это не его кровь… Вокруг тела… Исковерканные и смятые двуручными мечами и секирами, раскроенные черепа, отрубленные конечности… Чья-то голова лежит прямо около него, ухмыляясь в предсмертном отчаянии. И везде кровь… Трава в крови, и редкие кусты тоже в крови. Даже небо, даже оно залилось кровью смертельно раненого солнца, обречённо заходящего за горизонт, чтобы тихо угаснуть там, вдали от ненавистных взгляду врагов.

Он тяжело встал и опёрся на меч. Ратное поле в лучах умирающего солнца простиралось во все стороны, сколько хватало взгляда. “Кладбище…” — подумал он, поморщившись. Левый бок под кольчугой болел нещадно, а ещё просто раскалывалась голова. “Интересно, — подумал он, — кто всё же победил?”

Тяжелое кровавое солнце грузно опускалось за бесконечные раскаленные барханы. Глухая пустыня, истомленная ожиданием ночной прохлады, надрывно дышала иссохшими легкими. Усталый ветер изредка тревожил редкие, едва живые кустики, пытаясь замести их песком, но потом ему стало лень и он вконец угомонился.

Пустыня словно вымерла. Маленькая ящерка зарылась в песок, надеясь укрыться от испепеляющих лучей, но песок был настолько горяч, что через пару минут она резво выскочила на поверхность и засеменила лапками, устремившись на поиски хоть какого-нибудь укрытия. Высохшие останки коренастого кустарника давали слишком скудную тень, но ящерка удовольствовалась и этим. Ей даже удалось задремать, изредка приоткрывая то правый, то левый глаз. Древние, как мир, инстинкты не давали забыться блаженным сном ни на минуту, постоянно напоминая об опасности, но достаточно безмятежный отдых ящерке обеспечила ужасная жара.

Какой-то странный звук… Ящерка насторожилась. Звук был новым и очень загадочным, кроме того, его источник явно приближался. Песок шуршал и осыпался, словно придавленный и небрежно отброшенный. Все ближе, все отчетливее. Ящерка испуганно подняла голову и принялась старательно осматриваться по сторонам: с запада, отбрасывая длинную уродливую тень в лучах заходящего солнца, надвигалась темная огромная фигура, неуклюже переставляя свои длинные конечности. Ящерка застыла и заворожено смотрела на нее, не отрывая взгляда. Словно незримая рука ухватила ее крепко и заставляла смотреть вдаль, на это неуклюжее существо. Вот оно уже совсем близко. Еще мгновение и тяжелая нога в странном серебристом материале смяла маленький кустик, едва не придавив ящерку, а та все так же заворожено смотрела и на это невиданное доселе создание, и на длинную цепочку продолговатых следов, что шли за ним, и на корявую тень. Какой-то проблеск, подобие мысли сверкнуло в примитивном мозгу, но через мгновение все смешалось и ящерка побежала по своим делам, а странное существо с завидным упорством шло на восток, вглубь пустыни…

***

Капитан английской космической разведки Мелт Гор смахнул пот со лба и устало опустился на опостылевший песок. УПИК — универсальный персональный интегрированный компьютер с визуально-речевым интерфейсом сообщил, что прошло девяносто четыре часа с момента посадки на планету. Вынужденной посадки. В самых смелых фантазиях и самых ужасных ночных кошмарах капитан не смог бы представить себе, что с ним случиться во время рядового развед-полета. Но реальность жестоко плюнула в лицо горячим ветром, швырнула в глаза мелкий всепроникающий песок, обожгла неприкрытой ни одним облачком наготой солнца — капитану пришлось поверить, хотя до сих пор он безуспешно ломал голову над чудовищно невероятным ЧП.

***

Английский крейсер дальней космической разведки "Ignition" возвращался c ничем не примечательной экспедиции на Капеллу. Да, звезда относилась к классу G, как и Солнце, но из семи планет не было ни одной реально обитаемой. На четвертой нашли пару бактерий — и все. Рухнули надежды английского правительства на приоритет — колонизировать оказалось нечего, все планеты были критически непригодными, так что терраформинг потребовал бы колоссальных затрат и не имел смысла.