Леонид Смирнов: Офицерский мятеж

Вопреки запрету цепь шевелилась — арестованные русские переминались с ноги на ногу. И что еще хуже — эти мерзавцы переговаривались. Наверняка готовили побег. «Даст бог, не успеют», — с надеждой подумал колонель.

Зигмунт терпел очень долго. Еще в юнкерском училище его приучили выносить любые неудобства, связанные со службой, и свято блюсти устав. Кто не умел терпеть, вылетал со службы с волчьим билетом.

Наконец терпение его лопнуло, и колонель Зигмунт связался с командиром комендантского взвода.

— Если вы немедленно не приведете своих людей, я отдам вас под трибунал!

— Если доживете, сэр! Удачи вам, сэр! — нервно выкрикнул в ответ комвзвода и оборвал связь.

Колонель опешил от такой наглости, но ненадолго.

— Лейтенант! — крикнул Зигмунт командиру спецназа.

— Слушаю, сэр.

— Трусы сбежали. Придется нам с вами разгребать это дерьмо… Пора открыть огонь.

— Мы — не палачи, сэр. Мы — солдаты.

— Именно эти ублюдки подняли мятеж. Они — его сердце. На их совести тысячи смертей наших товарищей. Их нельзя отпускать!

— Боюсь, нам придется меняться, сэр.

— Как? — не понял колонель.

— Менять этих мерзавцев на наши жизни.

— Тогда надо пристрелить хотя бы одного…

Правая рука колонеля потянулась к кобуре с его личным оружием — карманным бластером, батарея которого обеспечивает пять минут непрерывной стрельбы. Бульбиев, не раздумывая, прикрыл Петра Сухова своим телом. Лазерный луч, конечно, пройдет сквозь грудную клетку каплейта, будто через бумажный лист, и убьет Сухова. Но если есть хотя бы один шанс из миллиона…

Пауль Зигмунт вскинул руку с бластером — и рухнул как подкошенный. Лейтенант спецназа двинул его прикладом «магнума» по затылку.

— Ничего личного, — пробормотал он по-английски.

Никто из его отряда, понятное дело, даже бровью не повел. Действия командира не обсуждаются. Лейтенант хотел что-то сказать арестованным и открыл было рот. Но тут мир озарился: все стало желтым, красным, а потом черным.

Вспышка эта была ярче солнца. А воцарившаяся затем в глазах чернота была гуще черноты на дне океанской впадины. Через секунду барабанные перепонки едва не порвал сатанинский грохот. Потом раздался русский мат — он был как ангельская музыка для полуослепших и оглушенных людей.

— Полундра!!! — прогремел вслед за ним громовой глас.

Фигуры в боевых скафандрах появлялись словно бы ниоткуда. Они спрыгивали на землю из прикрытых сеткой невидимости десантных ботов и с бластерами наперевес бежали к строю пленных.

— Бросай свои пукалки! — рявкнул командир десанта и шмальнул в небеса пучком осветительных ракет.

Спецназ безропотно побросал на землю бластеры и ручные ракетометы.

— Мы сберегли ваших людей! Мы не позволили убивать! — на внятном русском затараторил лейтенант. — Мы сдаемся! Не стрельять!

И получил прикладом меж лопаток.

— Ах ты, гнида!

Лейтенант качнулся вперед и упал на колени.

— Так-то лучше, — буркнул десантник и поднял забрало.

На приговоренных к расстрелу смотрели прищуренные глаза командующего морской пехотой российского флота полковника Онищенко.

— Здорово, братва!

Эти непредсказуемые человеки не устают нас удивлять. В самый ответственный момент своей не столь долгой истории они умудрились передраться. И теперь даже непонятно, радоваться нам этому или нет. Если б над нашей цивилизацией нависла смертельная угроза в лице этих дикарей, то, разумеется, мы радовались бы любому событию, что их ослабляет. Но ведь такой угрозы нет. Пока нет.

Не станут ли они слишком слабы для выполнения своей галактической миссии? — вот как стоит вопрос. Хотя нет смысла скрывать: существует и иное мнение. Дескать, этот шумный, выставленный напоказ раскол — лишь искусная мистификация. Человеки только притворяются слабыми, не способными найти общий язык между собой, а сами собираются с силами, выбирают подходящий момент, чтобы нанести нам разящий удар. Великий Хаар настолько ненавистен этим мерзким существам, что они готовы на любую подлость и хитрость, только бы нанести нам поражение, погубить цивилизацию-конкурента.

Маловероятно… Мы так не думаем. И все же когда на кону судьба нашего уникального народа, нашей великой культуры, следует предусмотреть любую возможность, даже самый сомнительный поворот событий.

Человеки ограниченны, самонадеянны, но отнюдь не глупы. Поначалу мы явно их недооценивали. Они неистребимы, как и те существа, с которыми они вынуждены сражаться с возникновения расы, с которыми они живут в одних жилищах и делят свой хлеб. Крысы и тараканы — вечные спутники человечества. Лишь бы человеки, подобно этим многочисленным, прожорливым и жизнестойким животным, не стали спутниками хаарцев — отныне и до скончания времен!