Николай Раков - Операция Гемма

В копарник зашли два охотника, настороженно поводя из стороны в сторону стволами автоматов. Перешагивая через лежащих копаров, они осмотрели помещение, и один из них вышел во двор. Второй остался стоять в дверях. Ушедший на доклад через минуту вернулся и начал пинками поднимать животных.

Первый копар, пытавшийся выйти из помещения, был остановлен и осмотрен стоящим в двери солдатом, который дернул его за шерсть и заглянул в рот, задрав животному голову. Со вторым он проделал те же самые манипуляции.

Шаман подал сигнал Самуму, и оба через несколько секунд взяли под свой мысленный контроль обыскивающих. Маскировка не спасала. Двор был полон гаюнами, и оттуда наверняка страховали солдат, находившихся в копарнике.

— Что делаем, командир? — спросил Колдун, поигрывая автоматом, снятым с плеча гаюна. — У нас есть заложники.

— Миша, не смеши. Плевать они хотели на двух солдат, — сказал Самум.

— Значит, нам нужно захватить минимум генерала, — проговорил Шаман, — а так как его здесь нет, придется попросить отвезти нас к нему.

— Значит, вариант «гости»? — спросил психолог.

— Ну мы же не хотим поселиться в их тюрьме, даже элитной, навечно. А в гости зайти можно, если нельзя отказаться от приглашения.

— Гарантирую, что у них там отвратительно кормят, а у меня нет желания питаться всякой дрянью, — высказал свое мнение инженер.

— Вот вам и мотив, чтобы долго не злоупотреблять гостеприимством, — поддержал Шаман.

— Если Мишка опять разнесет их базу, как на Сохара, то ему придется присваивать еще одно почетное звание, — сообщил Самум.

— Присвоим, если он не против, — проговорил Шаман, расстегивая ремень и сбрасывая портупею. — Боря, сожги кольца и всю аппаратуру.

Самум вынул бластер и, дождавшись, когда Колдун с Шаманом сложили все оборудование сверху, на его персоналку, несколько раз прошелся по нему лучом, сплавляя все в единый монолит.

— Мы сдаемся, — крикнул Шаман, отпуская мысленный контроль над солдатом.

Оба гаюна, наконец увидев диверсантов, мгновенно вскинули автоматы. Тот, что находился в дверях, начал медленно отступать наружу, второй прижался к стене, не спуская глаз с солнечников, которых видел, похоже, впервые.

— Я пошел, — проговорил Колдун и, дождавшись утвердительного кивка командира, первым вышел из копарника с поднятыми руками.

За ним, не торопясь, двинулись оба нетраца.

— Пугливые они какие-то, — сообщил свое мнение инженер, когда все трое выстроились в шеренгу напротив двойного кольца солдат с направленными на них автоматами.

Через кольцо солдат двинулся штурмовик и, выйдя вперед, произвел три быстрых выстрела из парализатора.

— Где мы? — спросил инженер, приходя в сознание и пытаясь еще нетвердыми руками опереться на обивку кровати, на которой лежал.

— На ужин не рассчитывай.

Услышав голос Самума и с трудом повернув голову, увидел психолога, лежащего на соседней кровати.

— Все тюремщики разбежались, узнав, что ты поступил в их учреждение.

— Зачем эта скотина стреляла из парализатора, — не отреагировал на подначку Колдун.

— Боятся. У нас слишком плохая репутация в здешней среде.

— А где командир?

— В соседнем номере, — ответил Самум.

— И давно мы здесь?

— Лучше бы спросил, сколько мы здесь пробудем. Все-таки как-то перспективнее. Если хочешь точно, то с момента нашего захвата прошло три часа.

— Какая-нибудь полезная информация?

— Кроме наличия видеокамер, пока ничего ценного.

— Это уже о многом говорит.

Они замолчали и, лежа неподвижно, старались уловить малейшие вибрации, определиться с природой их происхождения и оценить полезность полученной информации. Через час стало известно, что они находятся в подземном бункере, на третьем уровне. От комнаты охраны и пульта наблюдения их отделяют около ста метров, пять дверей с дистанционными замками и охраной в десять человек.

Неожиданно дверь камеры бесшумно распахнулась, и в ее проеме появилась фигура Шамана. Он весело улыбнулся, подмигнул, и дверь захлопнулась.

Двое охранников отвели его в конец коридора и втолкнули в дверь, открывшуюся перед ним. В комнате находился стол, напротив которого стояло глубокое кресло, предназначенное для пленника. Из-за стола поднялся гаюн в форме старшего советника.

— Присаживайтесь, мазан Смирнов, — приглашающим жестом указал он на кресло. — Разговор у нас будет долгим, а у вас говорят: «В ногах правды нет».