Эдуард Катлас - Прикладное терраформирование

Он сумел сдержать еще более глупое уточнение, что никакой коллекции у него никогда не было.

Лишь обернулся, нашел глазами Грега и что-то шепнул ему быстро на личном канале.

Как раз перед тем, как выключить свой приемник, Данила еще успел услышать, как Грег сообщает по общей связи, перекрикивая весь гомон в эфире:

– В сапфировой башне еще не убрана елка. Надеюсь, все помнят, чем она украшена. Разбирайте свои драгоценности, в следующем году для нашей красавицы придется искать новые игрушки.

Данила вышел на веранду, «подышать свежим воздухом». Позади, в доме, резвились двое детей, мальчики шести и четырех лет, а жена опять что-то творила на кухне, не забывая при этом поглядывать на следующий за нею повсюду двойной экран, показывающий детей, их состояние, вплоть до температуры и давления.

Данила осторожно снял дыхательную маску пассивного типа, которая лишь дозировала поступление отдельных газов из атмосферы в его легкие, и вдохнул прохладный вечерний воздух.

Давно приученный к недостаточному количеству в нем кислорода, он сознательно выдохнул его обратно, глубоко выдохнул, так, чтобы в легких оставалось как можно меньше углекислого газа, и вдохнул снова. Не побегаешь, конечно, но дышать можно. Как на высоте. Воздух все еще, даже после стольких лет, казался ему слегка разреженным. Хотя все врачи как один утверждали, что и эта плотность, и этот состав атмосферы чрезвычайно полезны для здоровья. И рекомендовали стараться почаще дышать без масок. Конечно, это были местные, марсианские врачи.

Данила вскользь вспомнил, как он снял маску в первый раз. Несколько лет назад, еще на базе. Тогда это был их первый опыт. Вокруг него бегал Грег с кислородным баллоном и требовал, чтобы испытатель лег на всякий случай на носилки, чтобы его можно было быстро оттащить в медицинский бокс. И все время уверял, что для этого эксперимента они могли вообще все обустроить прямо в медблоке и не надо было подниматься ради этого на поверхность.

Тогда дышать было действительно тяжело. Тогда Данила сам надел обратно маску менее чем через минуту. Но тогда он одним из первых дышал настоящим марсианским воздухом. Сделанным ими воздухом.

Сейчас дышать стало легче.

Выходя, он не стал зажигать все освещение снаружи от дома. Лишь фонарь над крыльцом. Поэтому озеро впереди лишь угадывалось по отблескам звезд от тихой воды. Редкий вечер, редкая ночь – тихая и безветренная. Дождь прошел днем, и сейчас Данила начал быстро замерзать от слишком большой влажности.

Фонарь, что над крыльцом, освещал только иву, растущую ближе всего. Хиловатую, она слишком плохо переносила местные условия. Но все же упорно росла и даже уже в четвертый раз после того, как ее пересадили на открытый грунт, пыталась цвести.

Игра оставалась незаконченной до сих пор. Но большая часть территорий на Марсе уже оказались разыгранными. Они так и остались на втором месте, до последнего идя нос в нос с NASA. Компания получила в собственность почти шесть миллионов квадратных километров и вошла в число крупнейших компаний мира. Журналисты из Forbes в таких случаях полюбили уточнять – не мира, а Солнечной системы.

Они могли позволить себе все, каждый из них.

Но большинство предпочитало продолжать работать, завершая терраформирование Марса. Грег построил дом неподалеку, женился. Василий тоже женился, развелся, снова женился и сейчас, судя по всему, собирался повторить с разводом. Николай все еще жил на базе, только теперь на поверхности. В тех теплицах и оранжереях было слишком много от его работы, которая полностью переплелась с жизнью. Женщину он даже не искал, но поговаривали, что тихо писал книгу – мемуары о том, как все это было здесь, на Марсе. Леонид с Лизой… Данила поднял взгляд повыше, чтобы поймать вдали крохотный огонек, маскирующийся среди отражений звезд в воде. Фонарь на крыльце у Леонида и Лизы тоже горел. Вполне могло быть, что они, уложив троих детей, тоже стояли и исцелялись ночным марсианским воздухом.

Данила улыбнулся, последний раз вздохнул и выдохнул и надел обратно маску. Пора было возвращаться. Жена знала, что он любит иногда оставаться вот так, один. Но знала также и то, что это никогда не бывает надолго.

Звонок прозвучал слишком резко для тихого вечера. Да и вообще поздновато было для звонков.

Но Василий, как всегда, поплевывал на приличия:

– Слушай, я ненадолго, – с «порога» начал он. – Ты в курсе, что затевается на Венере?