Восход Ганимеда. Смертельный контакт

— Все в порядке, можем идти, — произнес он, возвращая Наумову унифицированное удостоверение личности.

Собственно, помещение, куда они попали, не являлось постом управления, — пять или шесть лениво перемигивающихся огнями терминалов, пустые кресла за ними да внушительный обзорный экран, демонстрирующий истыканную точками звезд черноту, в которой величественно застыл грязно–коричневый шар Юпитера, — вот все, что заметил Наумов. Секунду спустя он понял, что ошибся, — за средним терминалом кто–то сидел.

Услышав, что кто–то вошел, командир корабля повернулся вместе с креслом.

— Полковник Наумов? — поинтересовался он, встав навстречу вошедшим. Его русский оставлял желать лучшего, но Виктор Сергеевич не обратил внимания на акцент — сам он изъяснялся по–английски много хуже.

— К вашим услугам, сэр. — Наумов произнес эту фразу сознательно и обдуманно. «Не в вашем распоряжении», а к вашим услугам. И, несмотря на выдержку, вновь покосился в сторону огромного экрана обзора.

К горлу вдруг подкатила тошнота, а внутри, там, где обычно находится желудок, стало пусто и холодно.

Огромный коричневато–желто–белый шар планеты Юпитер оказал на разум Наумова мгновенное шокирующее и болезненное воздействие, словно те самые окружающие корабль миллиарды километров пустоты промелькнули перед ним, вытянувшись одной черной бесконечной лентой…

Впрочем, шок длился ровно столько, сколько Наумов смотрел на экран, — одно мгновение.

— Сядем, полковник, — сухо произнес капитан «Альфы», указывая на два расположенных друг возле друга кресла.

Патрика Гормана, его напарника Андрея Столетова, как, впрочем, и капитанов второго транссистемного космического корабля «Бета», знал весь земной шар. Сменные капитаны «Альфы» пилотировали ее по очереди. У каждого был свой экипаж. Смена на борту происходила один раз в два месяца. Остальное время «отдыхающая вахта» проводила в камерах низкотемпературного сна.

— У нас большие неприятности, господин полковник, — глухо и немного раздраженно сообщил Горман терпеливо ожидавшему объяснений Наумову. — Я не разбудил смену, хотя должен был это сделать. Вместо этого я разбудил вас.

Наумов только слегка приподнял бровь, внимательно слушая капитана корабля.

Он понимал — случилось нечто выходящее из ряда вон. К неосознанному пока чувству тревоги примешивались и другие ощущения, ни одно из которых нельзя было назвать приятным. Сама обстановка космического корабля действовала на нервы — Наумову, как и большинству людей, никогда не покидавших свою планету, был абсолютно чужд этот мир, а та бездна, что расплескалась на экранах внешнего обзора, вызывала ощущение сродни животному страху.

Человечество еще слишком недолго осваивало космическое пространство своей системы, чтобы люди перестали бояться космоса и успели свыкнуться с ним.

— Я нахожусь на действительной военной службе, — сдержанно напомнил он Горману, давая понять, что в любой ситуации он связан прежде всего воинским долгом перед своей страной.

— Я знаю. Но мне необходимо ваше содействие. Речь идет о чрезвычайной, нештатной ситуации… — Командир «Альфы» говорил, глядя в пол куда–то между своих ног. — Нас не пускают на Ганимед, — наконец медленно, тяжело произнес он.

Несколько секунд Наумов не мог ничего ответить — для этого попросту не нашлось слов. Сказать, что он был потрясен, означало очень мягко обрисовать то внезапно вернувшееся ощущение пустоты, что на мгновение просто затопило его разум… И только волевое усилие дисциплинированного сознания смогло вернуть способность рассуждать здраво, но глаза полковника остались прежними — не просто встревоженными, а даже немного растерянными.

— Не пускают? По какой причине? — подавив в себе эмоции, спросил он. Только появившаяся на лице бледность да резко обозначившиеся скулы выдали смятение чувств русского полковника.

То, что сообщил ему Патрик Горман, казалось абсолютно невозможным. Слишком много значил Ганимед для всех живущих на Земле людей. И чтобы корабль, который преодолел бездну пространства и нес на своем борту столь необходимое колонии оборудование и новых поселенцев, вдруг отказались пускать на планетоид… Это был какой–то бред, нонсенс!.. Наумов мог предполагать все, что угодно, но только не это…

— Я не знаю… — откровенно признался Горман, отвечая на заданный вопрос. — Поначалу они плели какую–то чушь о профилактических работах на космодромах. Но это абсурд — начинать такие работы именно в тот момент, когда должно произойти очередное прибытие «Альфы»! А потом колония замолчала вовсе и не выходит на связь, сколько мы ни пытались! — внезапно взорвался он, дав понять Наумову, что ситуация длится уже не один час…