Восход Ганимеда. Смертельный контакт

Ее тело сотрясала крупная непроизвольная дрожь, кожа была бледной, если не сказать — пепельно–серой.

Лицо женщины в данный момент больше походило на тотемную маску смерти, чем на нормальную человеческую физиономию.

По обнаженному телу медленно скатывались крупные капли неприятной на вид, чуть желтоватой, маслянистой жидкости.

Несколько минут женщина просидела не шевелясь, видимо, не в силах двинуться. Потом сотрясавшая ее рефлекторная дрожь вдруг прошла, совершенно внезапно и беспричинно, — температура в отсеке едва ли отличалась от ноля градусов по Цельсию, и по стенам тут и там ползли замысловатые узоры изморози от замерзшего конденсата. Прошло еще некоторое время, и женщина разогнулась, затем поднялась на ноги одним плавным, тягучим движением, будто в ее теле отсутствовали все кости.

Красивое лицо с правильно прорисованными чертами еще сохраняло болезненное выражение, но ее стройное, прекратившее дрожать тело, казалось, не имело ничего общего с лицом, — оно жило по своим правилам, и никакая дисфункция больше не присутствовала в движениях, а землисто–серый цвет лица загадочной женщины, резко диссонировавший с порозовевшей кожей тела, лишь усиливал ощущение того, что они не являются частями единого организма.

Очевидно, и ее внутренние органы не очень–то ладили с внешней оболочкой, — сделав несколько движений, она вдруг вскинула руки, зажав ими рот…

Наконец, простояв согнувшись некоторое время, она нашла в себе силы подавить дурноту и протянула руку к криогенной камере, на ощупь выудив оттуда одноразовое полотенце, в которое оказался заботливо завернут какой–то пакет.

Из него на свет был извлечен комплект нижнего белья и тонкая серая униформа, без каких–либо знаков различия. В нагрудном кармане одежды нашлись заранее приготовленные пилюли, которые она проглотила с жадностью, а потом опять застыла на некоторое время, зажав обеими руками рот…

Постепенно кожа ее лица тоже начала приобретать нормальный цвет.

В отсеке стоял жуткий холод, и если бы не маслянистость той жидкости, что капельками покрывала тело, то женщина бы уже наверняка окоченела.

Однако она не обращала на это ни малейшего внимания, — казалось, что тело не только не заботит ее, но и не причиняет никаких физических неудобств. Гораздо критичнее она отнеслась к собственной голове, — первое, что она сделала, немного придя в себя, — это вытерла лицо и волосы. И только потом торопливыми, но достаточно тщательными движениями вытерлась вся.

За весь период этого загадочного действа в стылой тишине отсека не раздалось ни звука, за исключением сдавленного, бесконтрольного стона в самом начале процесса, — женщина, видимо, обладала огромной волей, и сейчас, несмотря на холод и явные неудобства, в гробовой тиши был слышен лишь звук прерывистого дыхания, вместе с которым из ее рта вырывался пар…

Одевшись, она подошла к контейнеру, вытащила из его глубин объемистый кофр, раскрыла и извлекла оттуда белоснежный скафандр с характерным для ранцевого реактивного двигателя вздутием на спине.

В этот момент ее губы вдруг тронула совершенно неожиданная легкая улыбка.

«Господи, неужели получилось?..» — говорили ее разгладившиеся, сбросившие напряжение черты.

До полной свободы, до исполнения самой сокровенной мечты оставался всего один шаг…

Порывисто расправив скафандр, она отложила в сторону гермошлем с дымчатым поляризованным забралом и начала торопливо экипироваться для выхода в открытый космос.

Она не знала и не могла знать, как много изменилось на Ганимеде за те восемь с небольшим месяцев, что космический корабль «Альфа» провел в глубоком космосе.

* * *

К этому моменту на борту «Альфы», помимо штатных членов экипажа и той загадочной женщины, что скрывалась в грузовых трюмах, бодрствовал еще один человек.

Он только что вышел из реабилитационной камеры, где получал массаж и душ после длительного сна. Растершись грубым, шероховатым полотенцем, которое приятно согрело кожу, полковник Военно–космических сил России Виктор Сергеевич Наумов натянул комплект униформы и покинул медицинский модуль.

Его уже ждали.

— Сюда, пожалуйста, — пригласил офицер корабля, обменявшись с Наумовым рукопожатием.

— Что–то случилось? — сдержанно поинтересовался Виктор Сергеевич, вслед за офицером входя в тесный тамбур, по стенам которого ровно светились пластины сканеров.

— Сейчас капитан сам все объяснит, — ответил его провожатый, ожидая, пока их личные карточки, его и полковника, выскочат из узкой прорези сканирующего устройства.