Андрей Ливадный - Жизненное пространство

— Увеличить напряжение накачки, — распорядился Лерватов, не отрывая глаз от формирующейся на экранах картинки.

Термальные излучатели заработали на полную мощность, омывая рождающееся на глазах исполинское образование невидимыми глазу волнами теплового излучения. Инженеры и кибернетики сошлись в едином мнении, что Логрису для реанимации нужна энергия, а внутренняя структура изученных Логров показывала, что они могут аккумулировать тепловую энергию.

Минуты ожидания проходили в напряженной тишине.

Интенсивность накачки уже перешла границы невидимого диапазона, и космос вдруг начал заливать тускло-красный свет; инфракрасное видение автоматически отключилось из-за сильной тепловой засветки, но на обычных экранах уже отчетливо проявилась черная, вращающаяся по часовой стрелке воронка, образованная вихреобразным сплетением кристаллических нитей. Статические разряды продолжали бродить по вращающейся массе Логров, некоторые из кристаллических нитей центробежная сила вращения отклоняла в стороны, и оттого рождающееся на глазах образование казалось каким-то дымчатым, лохматым.

Логрис возрождался.

Он был намного больше, чем человеческий крейсер — масса вращающихся кристаллов продолжала распухать, расти в объеме, поэтому транспортным кораблям пришлось задействовать маневровые двигатели и отойти на несколько сот километров, фрегаты были вынуждены повторить маневр грузовых судов, и только «Антимир» продолжал висеть в пространстве напротив бешено вращающейся воронки Логриса.

Прошел час, прежде чем поступил доклад кибернетической системы о том, что возникшее на глазах людей единение кристаллов наконец стабилизировалось и прекратило свой пространственный рост.

Глубинное сканирование показало, что в недрах Логриса образовалась сложнейшая структура связей, — ее геометрию и логику трудно было постичь с первого взгляда. Масса соединившихся Логров продолжала вращаться, но уже медленнее, словно инерционный маховик, раскрученный импульсом ускорения и теперь постепенно теряющий обороты.

Ожидание продолжалось, оно было тягучим, томительным.

Шейла сидела в нейросенсорном кресле, бледная, осунувшаяся, полная тревоги и неопределенности.

— Есть устойчивый сигнал, сэр! — возглас оператора, отслеживавшего диапазоны связи, был полон изумления. — Он… Он ожил!

Лерватов тут же обернулся к Шейле.

— Ты готова?

Она смогла лишь кивнуть, побледнев еще больше.

— Нейросенсорный контакт, быстро! — распорядился Дмитрий, и техники тут же засуетились вокруг демонтированного с «Ворона» пилот-ложемента.

— Мы будем следить за твоим состоянием, Шейла. — Майор попытался ободряюще улыбнуться, но мимика вышла натянутой, нервной.

— Уничтожьте его, если со мной что-то случится… — тихо произнесла Шейла, позволяя техникам присоединить датчики к специальным гнездам нейросенсорного костюма. — Ник… Дай мне руку… — попросила она.

Сокура накрыл своей ладонью ее пристегнутое к подлокотнику запястье.

— Все будет в порядке.

Она слабо улыбнулась, шунт нейросенсорного соединения вошел в гнездо височного импланта, и Шейла, повинуясь натяжению оптико-волоконного кабеля, откинула голову на усеянный тысячами микроскопических игл подголовник кресла.

— Ну… с богом.

Это было так поразительно, так необычно, что в первый момент в разуме Шейлы не нашлось адекватных сравнений.

Вспышка света, миг озарения?

Нет, эти эпитеты казались слишком тусклыми, по сравнению с тем, что она испытала в тот миг, когда ее разум нырнул в виртуальную реальность.

Чернота, которая ослепительно сверкала.

Рядом с ней находилось нечто огромное.

Оно висело ослепительным черным пятном посреди безликой бездны.

Это был Логрис. Сгусток древних разумов, бесконечное продолжение прожитых когда-то жизней, виртуальная Вселенная, созданная для того, чтобы попрать смерть…

«Ты ощущаешь меня?.. Видишь?.. Чувствуешь?..» — сосредоточившись на этом сверкающем сгустке мрака, мысленно спросила она, задыхаясь от сонмища терзавших ее предчувствий, страха, ожидания, вожделения контакта …

Некоторое время она не воспринимала никакой реакции ответа, потом сгусток черноты вдруг пришел в движение, начал разрастаться, и внезапно в ее сознание проникли смутные, обрывочные образы, похожие на черно-белые картинки, воспроизведенные посредством неполноценного проекционного устройства, которое передавало больше помех, чем смысла, затем мельтешение закончилось, и Шейла внезапно услышала: