Александр Михайловский: Прыжок к звёздам

— Не-е-ет! — Крик Клима Николаева утонул в громовом рёве, под полом что-то глухо заурчало, всё вокруг заходило ходуном — будто из вековой берлоги выбирался огромный зверь. Даже через толстый металл было слышно, как снаружи с грохотом обрушивались пласты земли.

— Ну, вот и влипли, — попытался пошутить лейтенант, пытаясь удержаться на ногах, — Двери закрываются, следующая станция — Копенгаген! — ему наконец-то удалось бросить своё тело в кресло, не все были так удачливы, один из парней не удержал равновесие и с криком покатился по перекошенному полу.

— Пучков! Растяпа! — этим возгласом старшина Павленко привёл растерявшихся парней в чувство, — Эй, кто-нибудь, подберите его!

Прапорщик, слегка побледнев, обвел помещение цепким взглядом — Ну что, хлопци, занимай места согласно купленным билетам! — выражение его лица было непроницаемым, хотя на лбу выступили капли холодного пота.

Эта команда запоздала, без лишних напоминаний десантники и сами пытались добраться до кресел. Не успели товарищи втянуть упавшего неудачника на свободное место, как матовый до последнего момента экран налился чернотой, утробное урчание перешло в пронзительный свист, чернота сменилась панорамой ночной реки, залитой огненным заревом. Казалось, земля проваливается из-под ног, уходит, куда то вниз — чувство привычное каждому из присутствующих. Дисплеи под экраном быстро перемигивались огоньками, по ним проносились цепочки непонятных символов и танцевали бешеную пляску разноцветные кривые.

— Метров триста с гаком — нарушил молчание один из вертолетчиков.

— Идиот! — не смог сдержаться Клим, — тут же сплошная сенсорика, нужно мне было сразу догадаться! — он стукнул себя рукой по лбу, — неизвестный пластик, неизвестный сплав… управление сенсорное… Мне, дураку, сразу на пульт надо было взглянуть! А этот болван — пальцем туда… Счас как рванёт и всё, — Митькой звали!

Внезапно свист сменился громовым ревом, многократная тяжесть вдавила людей в кресла.

— Живы будем, старлей, ох морду тебе набью, примат любопытный, экспериментатор сраный… — сержант Николаев, расслабившись, откинулся на спинку кресла, — Ах мама дорогая, не увижу я тебя… — он с трудом повернул голову к окаменевшему от шока лейтенанту, — С приключеньицем нас, товарищ лейтенант, прошу прощения!

— Не дёргайся, — прохрипел тот самый «Витя-вертолётчик», — перегрузка сильная, шею вывихнешь.

Если кто-то наблюдал это зрелище снаружи, то мог увидеть, как над лесом почти бесшумно поднялась темная, обтекаемая тень, зависла на секунду, потом невыносимый грохот, след, как от молнии, тающий в небе и больше ничего. Некоторое время спустя, в западных газетах, появилось не подтвержденное, но и не опровергнутое сообщение об испытании русскими нового типа космической ракеты. Поговорив об этом недели две, мир забыл об этом событии.

Пару минут спустя тяжесть, наливая мышцы свинцом, казалось, начала растворять в себе сознание, и через некоторое время все уснули глубоким сном. На заднем экране медленно удалялся в бездонную черноту, голубой глобус Земли, покрытый неряшливыми пятнами облаков.

Сознание медленно возвращалось к лейтенанту, кто- то настойчиво тряс его за плечо, под ним было что- то мягкое и уютное, просыпаться совершенно не хотелось. Внезапно вспомнилось все, и молодой человек резко сел на своем ложе.

— Викторыч!? — над ним, широко расставив ноги, стоял прапорщик, — где все наши?

— Уси в сборе, оружие тю-тю, а люди-то все налицо.

— Так, — лейтенант сел и обвел окружающее недоуменным взглядом, — Где это мы? — впечатления с трудом пробивались через замутнённое сознание. Это самое «окружающее» не наводило ни на какие определенные аналогии. Круглая комната, с два десятка метров в диаметре, стены неопределенно радужных тонов, посреди комнаты зеркальная гладь круглого и приличного по размерам бассейна. — Метров семь тут будет, но, в общем — это к делу не относится, — подумал лейтенант.

Посреди бассейна, мирно журчит небольшой фонтан. Десантники в форме, но без оружия, кто сидел, кто лежал на расположенных по периметру комнаты странно изогнутых лежанках покрытых толстыми, мягкими тюфяками ослепительно белого цвета.

— Нет не комнаты — зала, — поправил себя лейтенант, — размеры, знаете ли, мать вашу, не те…

Мягкий, пастельный свет уныло падал из невысоких светильников расположенных между изголовьями лежанок. Воздух был свежим, с лёгким запахом мяты.