— В общем, не против! — лейтенант Виноградов посмотрел изображению инопланетянки прямо в глаза, — Лично против вас я и мои люди пока ничего не имеем. Так что, можете считать, что безопасность вам обеспечена… — Викторыч одобрительно кивнул головой, — И, все же, что будет дальше?
— Придётся сделать рейс туда и обратно, — инопланетянка обвела взглядом плотно сгруппировавшихся десантников, — Но, для возвращения, нужно будет знать астронавигацию?
— Дело только в знаниях? — резким жестом лейтенант взъерошил волосы, — Да и, судя по фильму, который вы нам показали, может там, куда мы попадём, будет не очень хорошо и придётся сражаться!?
— Корабль оборудован средствами нападения и защиты. Все справочники и учебные пособия есть на борту, выдать их в приемлемом для вас виде тоже не проблема. Остается время на освоение и… — девушка что-то недоговаривала.
— Ваше личное одиночество, — догадался Сергей. После этого разговора он испытал к ней вполне человеческую симпатию.
— Да и это тоже, ведь у меня впереди еще вечность… Я буду «жить» пока существует этот корабль. И рядом не будет никого из своих!
— С точки зрения нормального человека, ситуация просто трагическая, — подумал лейтенант, — вот Айртон, в «Необитаемом острове» у Жуль Верна, за несколько лет сошёл с ума от полного одиночества, хотя знал, что за ним должны вернуться… В данном случае и срок не ограничен и необитаемой оказывается целая вселенная… И тут трагедии, — мелькнула у него мысль, наполнившая душу каким то сосущим чувством.
— Подождите немного… девушка вышла из поля зрения и экран снова погас.
Теперь лейтенант даже не пытался бороться со своим подсознательным антропоморфизмом, на мгновение ему показалось, что из-под психической маски лейтенанта Виноградова, снова выглянул простой советский парень Серёжа Виноградов, разбиватель девичьих сердец, врун, болтун и хохотун и, что самое главное почти такую же реакцию проявил и прапорщик…
— Ну, хлопцы, смотри у меня, — он напрягся, так что под пятнистым кителем резко обозначились узлы тугих мышц, — чтоб усё было в этих самых рамках, чтоб державу мне не позорили и батьку с мамкой тоже! — прапорщик обвёл «хлопцев» свирепым взглядом, особо многозначительно остановив его на вертолётчиках, — пока эта самая наша «епопея» не кончится — никаких глупостей… Всем смотреть в оба глаза и вертеть башкой так чтобы шея отвалилась! Вот разберёмся чуток, где ж тут собака порылась…
Позади них раздалось легкое шуршание. Обернувшись, лейтенант увидел, как сегмент стены отъехал в сторону и на пороге стояла она… Тонкая, бледно-салатовая ткань облегала стройную, изящную фигуру.
— Не надо удивляться, товарищи, это всего лишь голограмма — бесплотное изображение — ее голос звучал казалось отовсюду.
Состояние у всех парней, по меткому выражению Викторыча, было «в порядке общего обалдения», тишина установилась такая, что будь здесь муха, её жужжание было бы слышно за километр. Первым опомнился лейтенант, подавив в себе желание, стремительно вскочить, он медленно поднялся на ноги, держа раскрытые ладони на виду… жест этот у него получился чисто бессознательно — он вытянул руки перед собой и в абсолютной тишине медленно сделал шаг вперёд… Виалла, как зачарованная, повторила его движение… их руки: тонкая бледно-голубая и загорелая мускулистая соединились кончиками пальцев, и прошли друг сквозь друга — чуда не случилось, но на мгновение образовался как бы мост над пропастью… пропастью тысячелетий и звёздных бездн… В детстве Виноградов в запой читал Ефремова, братьев Стругацких и многих иных… но даже в самых смелых мечтах не мог представить, что нечто подобное произойдёт и с ним самим… Человеку, воспитанному, например, на литературе подобной «Войне миров» или прочим ксенофобским писаниям про «ужасных инопланетных монстров», вряд ли мог помочь самый мощный транквилизатор.
В тот самый момент, когда они как бы коснулись друг друга, между ними, на какое то мгновение, возникла мысленная связь… Когда всё кончилось, Виноградов был уверен только в одном, но зато в самом главном — Виалла их не обманывала, в её целях, мотивах поступков и эмоциях не было ничего такого, что могло бы показаться непонятным или же отталкивающим… Скорее всего это была не просто голограмма, а нечто большее… какое то почти материальное воплощение «духа и разума».
Она тоже улыбнулась, только улыбка вышла чуть-чуть испуганной, будто перед ней стояла стая ручных, разумных, но смертельно опасных зверей. Глубоко вздохнув, она успокоилась и произнесла нараспев, — Идите за мной, я покажу вам корабль.
Читать дальше