Ирина Горбунова - На грани человечности

- "... и в распри во Святой Земле был вклад его не мал...", - припомнила королева задумчиво. - Как бишь дальше сказано о Владыке Тарле у Вильды Крамольницы? "Он, грея руки на войне, войну благословил..."

- Так благословил, что ныне проклясть её, как она того заслуживает, немалых трудов стоит. Что ж: "Во Тьме припомнится ему всё то, что он творил..." Прости, Единый, нас многогрешных.

Оба коснулись своих амулетов почти одновременно.

- Безотрадную картину нарисовали вы, преподобный отец, - заметила королева.

- Всегда есть обходные пути. - В золотистых глазах Одольдо, вопреки серьёзности вопроса, мелькнуло нечто озорующее: бесенята в янтаре. - Даже знаменье Свыше можно обернуть дипломатической уловкой. Мало у кого достанет смелости - оспаривать запрет войны, вложенный в уста Владычицы самим Единым и Пророками Его. Подобный манёвр даст вам, по крайней мере, отсрочку на год-другой.

- Что нам и требуется. До... сами понимаете. - Даже здесь, из привычной опаски, королева не произнесла вслух слова "переворот". - А после, полагаю, Святой Церкви станет не до града Ранаира.

Поднявшись из-за стола, прошлась она взад-вперёд по комнате: порывистая и величественная, столь удивительное сочетание. Остановилась вплотную к креслу собеседника. Неуместная мысль всплыла: негоже сидеть, когда стоит королева... Право, не время сейчас - для условностей этикета.

- И, отче, хорошо бы Её Святейшеству снизошло знаменье, способное удержать супруга моего от похода на Меранские острова. Что за дикость несусветная! Сарнийцы выбьют нас оттуда на второй день, да ещё контрибуцией разорят.

- Истинно, меранцы и сарнийцы - почти единоверцы. И почти один народ, хотя нравом и обычаем разнятся, как мир и война.

- Думаю, Её Святейшество Аризия - дипломат достаточно здравомыслящий, чтобы не обострять отношений с Сарнийской империей. Увы, не она - лимийки шепчут в уши Его Величества. Эти смиренные сестры готовы истреблять неверных в любом уголке мира. Особенно - если попутно есть возможность пополнить свою казну.

- Вам ведомо, Ваше Величество, что ныне я отправляю миссию за миссией на Меранские острова. Дабы собственным примером доказать королю: свет Веры Истинной необязательно нести язычникам на острие меча. Буду откровенен - не знаю, надолго ли достанет моих стараний. Ремесло дипломата, несомненно, более чем наполовину состоит в умении тянуть время. Но порою и нам не обойтись без решительных действий.

И в упор взглянул Одольдо на государыню - снизу вверх.

- Разумею - не настала ли пора решительных действий и для нас? Не следует ли подать знак Тарле Кудеснику, дабы поспешествовал он Его Величеству предстать перед судом Единого? - заявил он напрямик.

- Да не отыщет Единый, во всепрощении своём, оправданья для преступлений царственного моего супруга. Сама я горю нетерпением ускорить сие событие. - Хотя взгляд королевы вспыхнул ледяным пламенем, она качнула головой, отрицая. - Родные дочери всякий раз удерживают меня от ослепления гневом, от горячности недальновидной. Мы сильны сейчас как никогда, отче; но возможно большее. Кое-кто из высших офицеров сохраняет приверженность королю... - Она помолчала, поглаживая рукоять меча, словно холку верного турана. - Если возможно перекупить либо иным образом устранить их всех - мы сделаем это, пусть даже ценой нескольких лет. Не для того стремимся мы гасить внешние распри, чтобы из-за нашей поспешности разразилась война внутри королевства. Достаточно того, что Льюр исходит кровью в давних клановых усобицах.

Со странно оценивающим выражением вглядывался в государыню отец Одольдо...

...Не вызывает сомнений искренность вашей душевной боли о королевстве Льюрском, Ваше Величество Раффида Реватская, - пусть и чужеземка вы здесь. Невыносимо видеть вам Льюр, обескровленный неразумным правлением супруга вашего. И вместе мы все усилия приложим, дабы богатела и процветала наша земля...

Но - что чувствуете вы, Ваше Величество, зная, что скоро сами же принесёте кровного сына в жертву интересам державным? Как примирите вы в своей душе государыню и мать? Или ценны для вас лишь младшие дочери, порождённые возлюбленным вашим?

Грязным ремеслом занимаемся мы оба. И бесчеловечным. И сами же толкаем в ту же грязь дочерей ваших. Стоит ли будущее целой страны - двух юных душ, запятнанных политической мерзостью? Такою ли ценой платят - за счастье и процветание? И как знать, может, законному наследнику трона уготована лучшая участь, нежели сводным его сёстрам?