Михаил Парфенов - Наши павшие нас не оставят в беде. Со Второй Мировой – на Первую Звездную!

– Как стрелять?!

– Кнопка на рукояти, – зашептал тот, кривясь от боли. – Просто жми.

Я быстро нашел ее, с силой вдавил, целясь в скопление напирающих противников. Ожидал резкой отдачи, но автомат даже не дернулся. Пули ровной линией вгрызлись в панцирь ближайшего врага, оставляя на нем крохотные дырочки. Враг содрогнулся, завыл тонко, протяжно, но не остановился. Взвившись в прыжке, он кинулся на меня, сбил на пол, и мы покатились, вцепившись друг в друга. Автомат выпал из рук, и я в последнюю секунду успел перехватить запястья противника. Тот приглушенно зашипел, острые лезвия на его толстых коротких пальцах потянулись к моим глазам, но я извернулся, рванул руки врага в сторону, отводя от себя, услышал, как заскрежетали лезвия по бетонному полу.

Краем глаза заметил, как кто-то подскочил сбоку, со всей силы ударил нависшего надо мной противника ногой по голове, а затем еще и еще. Шлем соскочил, обнажая голову врага, и у меня перехватило дыхание от ужаса и омерзения. Вместо человеческого лица я узрел перед собой вытянутую, покрытую короткой бурой шерстью морду с ощеренной рядами игольчатых зубов пастью. Существо пронзительно зашипело, обдавая меня брызгами густой слюны и трупным зловонием. Два из четырех черных глаз повернулись в сторону человека, пришедшего на выручку, остальные два вперились в меня. Существо попыталось вырвать лапу, рубануть лезвиями по ногам нападавшего, но я держал крепко, не выпустил.

– В шею ему! – Советник Броуди кричал истошно, с надрывом. – Бей в шею!

В этот момент существо резко выгнулось в спине, откидывая морду вверх, и пронзительно взвыло. Его тело пробила судорога, ноги дернулись в конвульсиях. Кто-то схватил чудовище за шиворот, стаскивая с меня, но я продолжал держать запястья неведомого врага, словно тот мог еще причинить вред.

– Вылезай, – склонился надо мной Вольфганг, одновременно вытирая о штанину огромный тесак. – Да отпусти ты зверюгу.

С трудом приподнявшись на локте, я не спускал глаз с оскаленной морды существа. Четыре черных глаза безжизненно смотрели в потолок. Я расцепил пальцы, отпуская лапу, и только сейчас заметил, что лезвия на ней на самом деле – прочные острые когти.

Вольфганг отбросил труп существа, а профессор Левин протянул мне руку, помогая встать. Айра Хоскис с парой гражданских жались к стене, в оцепенении глядя на чудовище.

Бой еще продолжался, но гвардейцы уже загнали врагов обратно в темный проход и добивали их там. Тоннель был завален трупами людей и чужаков, пол залит кровью, на стенах зияли выбоины от пуль. С некоторых тварей были сорваны шлемы, и от вида отвратительных звериных морд мороз пробежал по коже.

– Что это за нечисть такая?

– Чертовски живучие и совсем не знают страха смерти, – задумчиво проговорил Советник, но на вопрос не ответил.

Звуки выстрелов в темном проходе смолкли, гвардейцы возвращались. Некоторые были ранены, и товарищи поддерживали их.

– Надо спешить, – глядя на приближавшихся бойцов, проговорил Советник. – Мы почти у цели, но если твари из лаборатории прорвутся, нам с ними уже не справиться.

Я упрямо покачал головой:

– Никуда не пойду, пока не объясните, что за чертовщина тут творится и где мы, собственно говоря, находимся.

– Поддерживаю. – Вольфганг встал возле меня.

Советник нахмурился, хотел было что-то сказать, но профессор Левин опередил его:

– Вы в будущем, – он старался говорить как можно спокойнее, но получалось плохо. – Вернее, для вас это будущее, а для нас – настоящее. И, как вы успели заметить, достаточно дрянное.

Мы с Вольфгангом непонимающе смотрели то на него, то на Советника.

– Сейчас не 1943 год, – пояснил Броуди, а затем произнес, медленно растягивая слова, словно так нам было бы проще поверить в происходящее: – Сейчас две тысячи сто двенадцатый год от Рождества Христова.

– А эти нелюди… – Левин со злостью пнул мыском труп зарезанного Вольфгангом существа. – Мы ничего не знаем о них, кроме того, что они прилетели из космоса и убивают нас.

Трудно было в полной мере осознать сказанное. Да и поверить в подобную чепуху в здравом уме невозможно, если бы только мы не видели все собственными глазами. Но даже при этом разум отказывался принять действительность.

Однако времени на осмысление нам с Вольфгангом не дали. Мощный взрыв ухнул далеко позади, гулким эхом разносясь по лабиринту ходов, – твари в итоге пробили стену и теперь ринулись по туннелю в погоне за нами.