Дэвид Ллевеллин - Захват Челси 426

Ребята весело помахали на прощание мистеру Пембертону, когда вышли из магазина, но Доктор задержался в открытых дверях и перевел взгляд с мистера Пембертона на майну и обратно. Он задумчиво кивнул, не говоря ни одного слова, повернулся и закрыл дверь. С еще бренчащим колокольчиком над дверным проемом, майна пронзительно крикнула: «Пока!»

Мистер Пембертон выждал секунду перед тем, как шагнуть из-за угла и пройти к окну. Он проследил за ними тремя стальным взглядом и прошипел голосом едва более громким, чем шепот: «Доктор…»

Они были на полпути к Садам Мирамонт, когда Джейк начал петь:

— Уоллес и Вена на дереве Ц.Е.Л.У.Ю.Т.С.Я…

— Замолчи! — сказала Вена.

Доктор засмеялся и затем бросил на Джейка строгий взгляд, который молодой мальчик принял за сигнал к тому, чтобы перестать петь.

Они были на другой стороне Садов Мирамонт, рядом с входом на улицу Танбридж, когда один из больших телевизионных экранов, подвешенных над площадью, вспыхнул с фанфарами, и появились слова, написанные жирными буквами: «ПОВЕСТКА ДНЯ СМОЛЛСА». Доктор и дети остановились и взглянули на экран, где сейчас буквы исчезли, чтобы открыть приземистого мужчину с короткой шеей и грубоватым выражением бульдога.

— Подождите минуту, — сказал Доктор, щурясь на экран. — Я его где-то раньше видел…

— Приезжие, — сказал человек на экране с явным отвращением. — Куда бы вы ни посмотрели, везде приезжие. Знаете, что я хочу сказать? Они приветствуются в гостях, но мы не хотим, чтобы они остались, и до сих пор мы чаще и чаще слышим о гостях, подающих на разрешение остаться здесь, на «Челси 426», после Цветочного Шоу. Этого ли они действительно хотят?

— Это Райли Смоллс, — сказал Джейк. — Он все время по телевизору.

— Конечно, нет! — продолжал Смоллс, наклоняясь немного ближе к камере; его лицо теперь приобрело хмурый вид. — Но участвуем ли мы в обсуждении? Правильно… ни одна душа! Наш мэр слишком занят тем, что рисуется перед всеми нашими гостями, чтобы позаботится о том, что думает простой человек на улице, разве нет? Что ж, я говорю — довольно. Неужели мы действительно хотим, чтобы наш стиль жизни изменился до неузнаваемости?

— Но это невозможно, — сказал Доктор. — Он был по телевизору года тому назад. Буквально года назад…

Это было правдой. В тех редких случаях, когда Доктор смотрел телевидение двадцать первого века, он встречал этого же самого человека, с тем же хмурым видом и с тем же недовольным тоном голоса. Он был журналистом в самом общем смысле этого слова и, тем не менее, ведущим своего собственного шоу.

— Да, — сказала Вена. — Он Криоген, правда?

Доктор, хмурясь, обернулся в Вене.

— Криоген?

— Вы что, не знаете ничего? С ним было что-то не так, пятьсот лет назад, опухоль или что-то такое, так что его заморозили. Около десяти лет назад его разморозили, и вскоре после этого он вернулся.

Доктор снова повернулся к экрану и поморщился.

— Ох, нехорошо это, — сказал он.

— Почему? — спросил Джейк.

— Долгая история, — сказал Доктор. — И немного неприятная для тех, кому нет пятнадцати. Может быть, в другой раз. А сейчас нам нужно вовремя вернуть вас двоих к вашей работе по дому.

Ребята застонали, и Доктор провел их обратно к улице Танбридж.

— Ну, — сказал он, когда они шли вниз по перекрытой улице и прошли мимо старой женщины, гуляющей со своими собаками, и послушных детей, следующих за своими толково выдрессированными родителями как вереницы утят. — Расскажите мне об этом Цветочном Шоу.

— Что рассказывать? — спросил Джейк.

— Ну, — сказал Доктор, — откуда цветы?

— Вы не знаете? — спросила Вена. — Где вы последний год были, на Плутоне?

— Они были в облаках, — вмешался Джейк, смущенный сарказмом своей сестры. — Просто летали везде. Профессор Уилберфорс нашел их, когда брал образцы. Он посадил их, и они выросли в эти удивительные, замечательные большие цветы. Только их еще никто не видел. Их не увидят до завтра.

— Хорошо, — сказал Доктор. — А где я могу найти этого Профессора Уилберфорса?

— Вот так… Поднимите ваш подбородок чуть-чуть, пожалуйста… Вот так вот… Да… И держите его… А теперь постарайтесь не моргать… И… Да.

Мистер Седжфилд, мэр «Челси 426», искоса бросил взгляд на голографа и громко фыркнул носом, закатывая глаза тогда, когда приезжий не смотрел на него.

— Это еще много времени займет? — нетерпеливо спросил он.

— О, нет, — сказал голограф, неряшливо одетый молодой человек, который звал себя Зик. — Еще несколько снимков, и мы закончим.