Рэндал Гаррет - Предательство высшей пробы

— Почему же они приняли моё предложение? — напрямик спросил его Макмейн.

— Потому что они могут себе это позволить, — произнёс с улыбкой Таллис. — За тобой будут наблюдать, мой побратим, следить каждую минуту, стараясь заметить малейшее проявление предательства. Тебе дадут флагманский корабль — маленький, десятиместный — нашего флота. Ты же передал нам ваш; теперь мы даём тебе свой. В худшем случае мы ничего не теряем. В лучшем — твои выдающиеся способности в тактике и стратегии помогут нам спасти жизни тысяч керотийцев, не говоря уже о времени и деньгах.

— Я прошу только дать мне возможность проявить свои способности и доказать свою лояльность.

— В твоих способностях никто не сомневается. Весь этот год тебе давали стратегические задачи, взятые из реальных битв, которые уже были позади. В восьмидесяти семи процентах случаев твоя стратегия оказалась лучше нашей. Во всех остальных ты тоже показал хорошие результаты. И только в трёх случаях твои прогнозируемые потери превзошли наши реальные. В самом деле, мы были бы дураками, отвергнув тебя. У нас есть всё для победы и ничего для поражения.

— Я был в этом убеждён ещё год назад, — сказал Макмейн. — Даже постоянная слежка даст мне здесь больше свободы, чем я имел на Земле. Если Стратегическое Управление примет мои условия.

— Оно приняло, — засмеялся Таллис. — Ты будешь самым высокооплачиваемым офицером в нашем флоте. Ни один из нас не получает и десятой доли того, что будешь получать ты за свой профессионализм. Но тем не менее это нам выгодно. Ты заключил хорошую сделку, Себастиан.

— Ты бы тоже хотел столько получать, Таллис? — с улыбкой поинтересовался Макмейн.

— Почему бы и нет? Твои условия выполнят: полный оклад керотийского генерала с сохранением после отставки, когда закончится война. Выбор самых красивых — по вашим земным представлениям — женщин, которых мы возьмём в плен. Дом на Кероте, построенный по твоим указаниям, полное гражданство, включая право заключать любые сделки, которые ты только пожелаешь. Если ты исполнишь свои обещания, мы исполним свои, и всё пойдёт как по маслу.

— Хорошо. Когда мы приступим?

— Сейчас, — сказал Таллис, вставая с кресла. — Надевай форму, и мы отправимся к Главнокомандующему. Мы выдадим тебе комплект генеральских знаков отличия, мой побратим.

Таллис подождал, пока Макмейн облачится в голубые брюки и отделанный золотом красный китель керотийского офицера. Одевшись, Макмейн придирчиво осмотрел себя в зеркало.

— Ещё одна деталь, Таллис, — произнёс он задумчиво.

— Какая?

— Волосы. Думаю, мне следует постричься наголо, как это принято у вас. Я ничего не смогу поделать с цветом моего лица, но в этом мне бы не хотелось походить на ваших дикарей-горцев.

— Ты очень наблюдателен и мудр, — сказал Таллис. — Наши офицеры, конечно, ближе сойдутся с тобой, если ты будешь больше походить на нас.

— С этого момента я и так один из вас, — произнёс Макмейн. — Я больше никогда не увижу Землю, разве что из космоса, когда состоится заключительная битва в этой войне.

— Нелёгкой она будет, — вздохнул Таллис.

— Возможно, — задумчиво протянул Макмейн. — С другой стороны, если война пойдёт так, как я задумал, этого сражения может и не быть. Полагаю, что прежде чем мы приблизимся к Земле, война закончится полной безоговорочной капитуляцией.

— Надеюсь, что ты окажешься прав, — твёрдо произнёс Таллис. — В этой войне мы понесли намного больше потерь, чем ожидали, несмотря на слабость Земли.

— Ну, — слегка улыбаясь сказал Макмейн, — тем не менее вы смогли захватить достаточно земной пищи, чтобы кормить меня всё это время.

— Ты прав, — широко улыбнулся Таллис. — В этом мы преуспели. А теперь пойдём, Главнокомандующий нас ожидает.

До того как Макмейн вошёл в огромный зал, он полагал, что ему предстоит беседа с одним из высших чинов, но тут он очутился перед многочисленной Следственной Комиссией.

Главнокомандующий — седовласый, морщинистый, желтокожий старый керотиец с тяжёлым взглядом — восседал в центре длинного высокого стола, по обеим сторонам от него разместились генералы ниже по званию с такими же мертвящими тяжёлыми взглядами. С другой стороны, почти как присяжные в зале суда, сидели около двадцати офицеров; все они имели звание не ниже керотийского генерал-лейтенанта.