Николай Чугунов: Звездная магия

— Эй!

— А? — чародей вскинулся, вырываясь из задумчивости.

— Когда домой-то?

Колдун пожал плечами.

— Ничего не могу сказать определенного. Это определенно другой мир, со своими законами. Ничего сложнее бытовых чар тут не работает — да и те… — он с размаху отправил «мясной камень» в море. — Это должно было стать курицей.

— Больше похоже на телятину. Вымоченную в меттинском вине и натертую чесноком.

— Не ел, — отрезал некромант. — Это должно было стать курицей! Если в таких вещах я не могу гарантировать результата — что говорить о более сложных?

— То есть, мы пока застряли здесь, — мрачно заключил гном.

— Пока мне не удастся понять, как устроен этот мир — да. Но не волнуйся, вряд ли на это уйдет больше века.

На закате следующего дня путники вышли на окраину города.

— Странная архитектура, — гном подозрительно воззрился на многоэтажные дома, покрытые многолетним слоем грязи. — Такое ощущение, что тут живут весьма влиятельные свиньи.

— Почему ты так решил? — некромант откровенно наслаждался.

— Дома-то весьма недешевые, а? Смотри — по четыре, по пять этажей! Уйму денег стоят наверняка. Только вот неухоженные.

— А с чего ты, милый друг, взял, что это вообще богатый район?

— Ну, на трущобы определенно непохоже, — фыркнул Гарин.

— А это и есть — трущобы. Местные трущобы, понимаешь?

Гном задумался.

— Нет. Категорически не понимаю. Трущоба — это халупы из наворованных досок, но никак не камень. Ты гляди, стены какие ровные! — гном ткнул пальцем в ближайшую многоэтажку. — Явно профессионалы сработали. Даже в ратуше такого нет.

Чародей вздохнул.

— Ну, как знаешь, переубеждать не хочу. Скоро сам все увидишь.

Ночлежка, в которой остановились путешественники, оказалась на удивление приличной — для трущоб, разумеется. В номере-люкс, который приглянулся некроманту, имелась даже крохотная кухонька, пусть и изгаженная до невозможности. Заходящее солнце безжалостно подсвечивало всю скудость обстановки, давая некроманту лишний повод поторговаться.

— Сойдет, — величаво заключил некромант, на скорую руку создавая иллюзию кипы потрепанных купюр. К счастью, разум хозяина отменно поддавался простенькому заклинанию очарования, что позволяло изрядно сэкономить на «квартплате». — Вы свободны.

— Мы пришли в сумасшедший птичник, — буркнул гном, стоило закрыться двери. — Все, как у моей кузины на ферме — крохотные клетки и отовсюду чириканье. Да в любом трактире поприличнее будет.

— Гномы-птицеводы? — некромант искренне удивился. — Впервые об этом слышу.

— Камни есть не будешь, — наставительно отозвался Гарин. — Вполне уважаемая профессия, между прочим. Но, к слову — как ты разобрался во всей этой тарабарщине? Я, конечно, не полиглот — знаю немного Высокую речь, рунный говор, Маре-спелл и еще парочку наречий, но тут — вообще ничего знакомого.

— Разумеется, — некромант, казалось, начал терять терпение. — Это же другой мир — было бы странно, если б тут говорили по-нашему.

— Но ты-то справился!

— Ничего сложного, — чародей махнул рукой. — Просто покопался в мозгах у этого типа, и всего дел. Кстати, сделай уборку, а?

— Почему именно я? — опасливо осведомился гном, медленно отходя в дальний угол комнаты. Амулет на груди стал обжигающе-холодным — похоже, он не утратил своих функций даже здесь. — И прекрати колдовать!

— Как скажешь, — некромант прищелкнул пальцами, и семилучевая звезда, зависшая в воздухе напротив гнома, погасла без следа. — Если ты предпочитаешь спать с клопами…

— Ты меня пытался заколдовать!

— Да? — делано удивился колдун. — Наверно, опять что-то не сработало.

— Разумеется, — язвительность в голосе Гарина можно было буквально потрогать.

— Ладно, — некромант присел на продавленную тахту, под которой тут же что-то ожесточенно заскреблось. — Давай сделаем так — ты сделаешь тут уборку, а я за это научу тебя местным языкам — все, что успею освоить.

— Клятву Аралека-птицеголового дашь?

Чародей поморщился.

— Тебе никто не говорил, что ты излишне подозрителен?

— Так дашь или нет?

— Дам. Уговор?

— Тогда уговор.

Некромант гулял почти до полуночи, беззастенчиво копаясь в головах прохожих. К концу прогулки он успел выучить три языка и около десятка диалектов, а всяких скабрезных, непристойных и прочих табуированных выражений — вовсе без счета. Он не ошибся — судьба завела путешественников в самое сердце трущоб.