Жозеф Анри Рони старший - Звездоплаватели (сборник)

— Вы не заметили ничего необычного?

— Ничего. Правда, я всегда так рассеян…

Жорж схватил один из керосиновых светильников, освещавших лабораторию, и поднес его к высокому настенному зеркалу.

— Смотрите.

Лангр со свойственной экспериментатору дотошностью тщательно изучил свое изображение:

— Бог мой, что за темные отметины?

— Вы тоже это заметили? Что–то случилось со светом. Как давно, не знаю. Я обратил внимание на эти пятна в тот момент, когда надевал костюм, чтобы направиться к вам.

— Вы уже проводили какие–нибудь исследования?

— Пока я ограничился лишь наблюдением этой загадочной метаморфозы. Даже по дороге к вам я на каждом шагу находил все новые странности: перед глазами вспыхивали белые сверкающие точки, а в окнах, в витринах магазинов, даже в лужах на мостовой мерцали радужные блики.

Коллеги застыли в той глубокой задумчивости, которая свойственна лишь ученым, проводящим важный эксперимент.

— Пожалуй, здесь изменения на уровне солнечного спектра, — авторитетно заключил Лангр. — Необходимо срочно выяснить, обратим ли процесс!

Он направился к рабочему столу, где в полумраке домашней лаборатории неясно поблескивали стройные ряды оптических приборов: линзы, призмы, стеклянные, кварцевые и турмалиновые пластины, спектроскопы, спектрометры, поляриметры, колбы и зеркальца различной величины — весь этот набор слегка устаревшего астрофизического оснащения составлял давний предмет гордости профессора.

Лангр и Мейраль, вооружившись линзами, принялись анализировать, насколько процесс преломления лучей подтверждает аномалию, произошедшую с отраженными лучами. Сначала не отмечалось ничего сверхъестественного, но вскоре Жерар, а за ним и Жорж разглядели слабую туманную пелену, тонким кольцом опоясывающую поверхность отражающей линзы. На стеклянных пластинках туманность проявилась еще отчетливей. Под конец ее контуры заиграли всеми цветами радуги.

— Есть едва заметные нарушения, — процедил сквозь зубы Лангр, — но будем надеяться на лучшее, хотя изъян в центре преломления и убеждает в обратном.

Мейраль натянул темную нить вдоль одной из пластин, затем, расположив их перпендикулярно друг другу, заключил:

— Двойная рефракция очевидна, но непредвиденные показатели мало чем отличаются от обычных. А поскольку отсутствует единая ось, я допускаю, что каждый отдельный луч проходит самостоятельно, согласно закону Декарта.

— Как, отсутствует ось? — изумился профессор. — Отсутствует ось! Это абсурд, мой милый!

Молодой человек раздраженно насупил брови.

— Абсурд. Но нет и следов ее наличия. Что тут ни говори, картина остается неизменной.

— В таком случае, можно предположить двойную рефракцию лишь в изотропной среде… Что за бессмыслица!

— Действительно, полная ерунда! — согласился Жорж.

Лангр с досады шваркнул об стол линзой, злобно сверкнувшей, как зрачок хищного зверя, и схватил турмалиновую пластину. Результат оказался ошеломляющим. На лице маститого старца отразилась полная растерянность:

— Выходит, лучи преломляются дважды! — выдохнул ученый, потрясенно воздев руки к небесам.

Оба исследователя замерли в молчаливом оцепенении; в их головах роились нелепые предположения. Мучительное любопытство и чувство беспричинной тревоги полностью захватили их. Первым пришел в себя Лангр:

— Наше замешательство просто глупо. Проникая сквозь обычное стекло, луч, преломляясь, раздваивается, но турмалиновое вполне могло удвоить эффект и дать четыре изображения. К тому же разница в показателях столь ничтожна, что, пожалуй, с большей вероятностью можно говорить об оптическом обмане. Сетчатка нашего глаза не приспособлена улавливать такие незначительные спектральные изменения. Давайте–ка проверим еще раз…

Теперь он направил пучок параллельных лучей непосредственно на призму. На экране отчетливо отразилось все то же таинственное нарушение — наслоение ближайших друг к другу спектров: красное почти сливалось с оранжевым, желтое наплывало на зеленое. Попытка ликвидировать пучок красных лучей при помощи ротационного поляризатора также не увенчалась успехом. Световые полосы действительно удваивались на всем протяжении каждого отдельного спектра, и это не было результатом преломления. На первый взгляд, каждый луч, казалось, жил своей собственной независимой от остальных лучей жизнью, поляризуясь и преломляясь почти таким же способом, как и его луч–близнец. Лишь легкое, едва различимое несоответствие с нормальными показателями рефракции наблюдалось в исходной точке. Только и всего. Но и этой малости было достаточно, чтобы привести исследователей в серьезное замешательство.