Геннадий Дмитричев - Катарсис

Льюис Смит кивнул, оставаясь внешне невозмутимым.

- Что-то в этом роде я и предполагал, - сказал он.

- Если вам все понятно - буду краток,- словно фокусник Гордон сложил указку, - я предлагаю нанести превентивный удар. Так как тогиряне безусловно вновь попытаются напасть, как только заметят нас, если уже не заметили. У нас все готово... - он не договорил.

Смит резко вскинул голову:

- Я вас понял, полковник Гордон. Ну да, что-то в этом роде я от вас ждал... и боялся... Мой ответ: нет! Наша миссия носит сугубо мирный характер, мы не агрессоры и никогда, вы слышите полковник, никогда первыми не нанесём военного удара. Тем более эти "существа", как вы изволили их назвать - гуманоиды. Мы сейчас же поменяем курс.

- Это невозможно, - сухо заметил Гордон.

- Это почему? Ну, нет...

- Полковник прав... - вмешался молчавший доселе Штиль, посмотрев при этом на своего штурмана.

Гордон мельком взглянул на Штиля, и вновь повернувшись к Смиту, продолжал:

- Президент Льюис Смит, вспомните, что тогиряне пытались сделать с Землей, - он указал на Арта. - У капитана Штиля погибла семья. Разве...

- Полковник Гордон, - медленно с расстановкой и внешне спокойно заговорил Арт, - говоря, что вы правы я имел в виду только то, что мы не можем миновать созвездие Большого Пса, во всем же остальном я полностью солидарен с президентом. Что касается моей семьи, именно вас, да-да вас я виню в ее гибели. Именно вы приказали открыть огонь. Военные постарались засекретить информацию о сбитых кораблях тогирян, но мне стало доподлинно известно, что на них не было сколь-нибудь серьёзного вооружения, а значит, Земле ничто не угрожало, - голос вдруг сорвался и он замолчал, оставаясь сидеть в кресле и лишь побелевшие суставы на пальцах, сжимавшие подлокотники кресла, выдавали его напряжение.

Гордон никак не отреагировал на слова капитана - на практически прямое обвинение, лишь бросил куда-то в пространство:

- Кто знает - кто знает, что считать серьёзным оружием. - Затем взглянул на Смита. - Президент Льюис Смит, это ваше последнее слово?

- Да, и иного не будет.

-В таком случае я требую созыва Большого Совета.

- Ну, нет, полковник. Я запрещаю! Никакой Совет вам на этот раз не поможет. Если вы не забыли, я обладаю правом вето.

- Ну, хорошо же! - зло сверкнул глазами Гордон, круто развернулся на каблуках и, сделав знак своим "церберам", вышел за дверь. Чеканя шаг, за ним последовала охрана.

После ухода полковника Гордона в рубке повисла напряжённая тишина. Оба чувствовали неловкость, будто в чём-то провинились. Льюис Смит, сидя в кресле, внимательно рассматривал свои руки. Взгляд капитана Штиля был устремлён на объемное изображение на экране компьютера, но вряд ли он что-то видел. Штилю вдруг вспомнилось прошлое.

Артур потерял родителей в пятилетнем возрасте. От мальчика не скрывали факт их гибели, да и невозможно было скрыть. На всех инфо и телеканалах, во всех изданиях Марта и Анну Штиль превозносили чуть ли не до небес. Корабль под командованием майора вступил в неравный бой с целой флотилией инопланетян, хотевших поработить Землю, а потом вызвал огонь на себя...

Но первым от кого мальчуган узнал об этой "печальной новости" был дядя Лью. Так в детстве Артур называл друга отца - Льюиса Смита. Поначалу мальчик не воспринял известие как трагедию. В голове не укладывалось - как это он никогда больше не увидит маму и папу. Понимание пришло только несколько недель спустя. Почти каждую ночь он плакал - к утру подушка буквально насквозь промокала от слёз. Но об этом знала одна лишь гувернантка, нанятая Льюсом Смитом, который стал опекуном Артура. Днём же старался никому не показывать своей слабости и страшно гордился родителями. И даже просил называть себя Артом - именем, созвучным с именем отца.

И только много лет спустя, когда заканчивал космическую академию имени первого космонавта Юрия Гагарина, Арт Штиль узнал всю правду - что на самом деле произошло тогда на околоземной орбите.

...Их внимание привлек радист Джек Кристи.

- Капитан, - негромко сказал он, - вы просили напомнить, передача скоро начнется.

- Да, - встрепенулся Арт. - Льюис, - обратился он к другу, одновременно делая знак радисту, чтобы тот включил громкую трансляцию, - не желаешь послушать - это небезынтересно.

Рубка наполнилась негромким треском, пощелкиванием, шорохом. Затем сквозь этот хаос, сначала едва слышно потом всё явственней, стали доноситься звуки, как будто где-то играли на клавишном инструменте: Там-там, там-там-там, потом следовало длинное - т-а-а-м, и снова повторялось; там-там, там-там-там, т-а-а-м.