Сергей Деркач - Возвращение в истокам

Мужик все шел и шел, ведя неспешный диалог с природой. Кого-то он ругал, кому-то, наоборот, что-то советовал, над кем-то надсмехался. Алексей стал с интересом прислушиваться к его репликам, но попутчик говорил на каком-то непонятном диалекте. Вроде бы и слова русские, но вот понять их невозможно.

Неожиданно мужик остановился, словно налетел на невидимую стену.

– О, гляди-ка, пришли! – сказал он, удивляясь собственным наблюдениям.

Алексей огляделся. Они отошли от предыдущего места на порядочное расстояние и теперь стояли практически напротив него, но ничего сверхзамечательного или суперкрасивого парень найти не мог. Правда, был один нюанс: солнце практически скрылось за верхушками деревьев. Вечер наступил как-то уж слишком быстро и неожиданно, как бывает в горах. Мужик хитро посмотрел на него, спросил:

– Обувку-то почему в руке несешь?

Алексей только сейчас заметил, что все это время шел босым, но обуваться не хотелось. Трава и земля, по которой ступали ступни, словно сил добавляли.

– Верно, все верно, – закивал одобрительно головой мужик.

Он повернулся спиной к озеру, а лицом – к заходящему солнцу, поклонился три раза низко, до самой земли, что-то сказал на распев, а потом обратился к Алексею:

– Оставь на берегу все, что тебе не нужно, и иди за мной.

Сам же, без суеты, уверенно, подступил к самой кромке воды, стал ждать. Алексей, ничего не понимая, положил обувь на траву, стал за его спиной, глядя на гладь озера.

– Если ты все ненужное оставил здесь, твои глаза откроются, и ты увидишь то, чего люди обычно не замечают.

Прошло немного времени. Солнце все больше погружалось в верхушки деревьев, лаская землю последними своими лучами. Алексею начало казаться, что плоское зеркало воды понемногу искривляется, приобретая очертания какого-то иного, не современного, сооружения. Парень даже на несколько секунд зажмурил глаза в надежде, что видение исчезнет. Нет, оно не исчезло. Вода озера, вопреки всем законам земным, стала превращаться в стены какого-то храма. Что это был именно храм – Алексей, почему-то, был абсолютно уверен.

Мужик тем временем шагнул вперед, прямо на поверхность воды, и не торопясь зашагал к дивному сооружению. Сделав несколько шагов, он остановился, посмотрел на застывшего с открытым ртом парня, спросил:

– Ну, чего стоишь? Иди за мной.

– Куда? – только и смог выдавить из себя Алексей.

– Оставь все лишнее и иди.

Алексей сделал первый шаг. Он ступил в озеро, нагретая за день вода теплая, как парное молоко, омыла ступни. Второй шаг. Вода омывала щиколотки. Мужик неодобрительно покачал головой:

– Так дело не пойдет, мил человек. Я же сказал: оставь на берегу все лишнее.

– Одежду тоже? – спросил Алексей, начиная стягивать с себя тенниску.

– Вот блаженный! – не то отругал, не то посетовал мужик. – Одежка-то тут при чем? Ты сомнения свои оставь на берегу, возьми только веру. Без нее – никак.

Алексей растерянно смотрел на него, ничего не понимая. Какие сомнения? Какую веру?

– Не понимаешь, – с досадой констатировал мужик. – Жаль. Ладно, дорастешь – приходи. Я ждать буду. Только приходи либо на рассвете, либо на закате. Иначе никак.

Последние слова мужик сказал уже на ходу. Он все так же неторопливо приближался к творению вод, и вечерние лучи танцевали на его спине зайчиками.

Алексей отступил на берег, не в силах отвести глаз. В какой-то момент он вдруг увидел все: и дорожку, ведущую к центру озера, и идущего по ней уже не безликого мужика-бомжа, но крепкого, высокого, стройного мужчину с буйной русой шевелюрой на голове, одетого в полосатые штаны, заправленные в мягкие сапоги, вышитую рубаху навыпуск, подпоясанную плетенным из живых цветов поясом, державший в руках посох и корзину, полную каких-то трав и цветов. А храм потерял свою иллюзорность. Водяные стены вдруг стали белокаменными, призрачное строение выросло из воды, словно частичка легендарного града Китежа. Такой церкви Алексей еще не видел в своей жизни. Ровные белые стены с небольшими окнами, оплетенные зеленью, стояли намертво на зыбких водах, словно на твердейшем фундаменте. Резная крепкая дверь блестела, будто ее изготовили только вчера и вчера же навесили. А купол, купол… Он был одновременно огромен и ничтожно мал, он был материален и, вместе с тем, эфемерным, словно мираж. Он рос из стен, как живой, и терялся где-то в глубине вечернего неба, утопая в гаснущих лучах. Казалось, что храм не принадлежал к трехмерному пространству. Он был сотворен на иных законах, недоступных пониманию человека. Внезапно зазвенели колокола. В них было все: и звон золота, и пение птиц, и звук скользящих по воздуху лучей солнца, и плеск воды, и шорох листвы. Даже, казалось, был слышен разговор звезд. Такой музыки Алексей еще никогда не слышал. Тело сделалось легким, словно было соткано из шелка. Казалось, оттолкнись ногой – и улетишь высоко-высоко, к самим звездам.