Елена Первушина: Жертва

Вокзал пневмопоездов приютился на вершине одной из пирамид-дочек. Рея ещё в вагоне надела мундир (он давал право бесплатного доступа на скоростную трассу), спустилась на лифте на нужный этаж, взяла джинджер и понеслась по трубе-магистрали к центральному зданию, где располагался её офис.

Народу на дороге было немного – во время утреннего пика Рея была ещё в поезде, так что она не устояла и немного погонялась с заводной китаянкой в форме Лесничества. Однако быстро поняла, что проиграет гонку: китаянка была ниже ростом и могла позволить себе гораздо более рискованные манеры, чем Рея. Так что она через несколько минут отступила вправо, освобождая китаянке путь, и та, с победным кличем мотнув на прощанье хвостом чёрных волос, унеслась вдаль. Рея улыбнулась: утро начиналось приятно – наверное, и задание её не разочарует.

– О, Рея!

Мира Мурасаки Хосода, секретарша городского отделения полиции, проворно выскочила из-за стола и обняла вошедшую. Она была совсем не похожа на тех японок, которых Рея видела в сериалах: порывистая, импульсивная, очень добрая и открытая. И к тому же всего на пару сантиметров ниже Реи. Только высокая причёска, заколотая длинной шпилькой, и платок из шёлка с иероглифами, повязанный на рукавах мундира, говорили о том, что она не совсем забыла обычаи предков. В платок были зашиты благовония, и настроение Миры Мурасаки было легко определить по окружающему девушку лёгкому аромату. Рея давно хотела завести себе такие же, да всё никак руки не доходили. Сегодня одежда Миры источала слабый смолистый запах японского кипариса. Насколько Рея знала личную азбуку запахов констебли Хосоды (а её знали многие, японка не делала из этого секрета), кедр означал, что девушка взволнованна и старается успокоить себя.

– Рея, как я рада видеть тебя, – продолжала Мира. – Хорошо выглядишь. Тебе понравилось в госпитале?

– Что мне там могло понравиться? – криво улыбнулась Рея. – Порядки как в казарме, скука смертная. Дошло до того, что мы по ночам тайком устаивали танцульки в старом бомбоубежище.

– Как романтично! – вздохнула Мира – Помню, мы тоже всё время на базе устраивали танцы тайком от командиров.

– Ну а здесь что нового? – спросила Рея. – Где все? И почему меня вызвали?

– Сейчас все на конференции, – ответила секретарша. – Выйдут через полчасика. Там ничего нового, рутина. Кражи, один грабеж. Самое интересное – дело о гипножабах, но ты, кажется, в курсе.

– А зачем я понадобилась, не знаешь?

– Смолинский сказал, что сам с тобой поговорит. Строго сказал. Но… я только хочу, чтобы ты знала, что мы все тебе сочувствуем и держим кулаки…

– Это ещё что значит? Почему за меня нужно держать кулаки?

Мира выглядела совсем несчастной.

– Ох, Рея, я всё равно не смогу рассказать так, чтобы было понятно. Я ведь даже той записи не видела… Нет, всё, всё, не спрашивай, а то я скажу какую-нибудь глупость… – И, поспешно подхватив со стола мягкую погремушку в виде линкора Ли Риджуэй, она убежала за стеклянную дверь, оставив на память о себе легкий аромат кипариса.

«У неё же малышка в детском саду! – припомнила Рея. – Как раз ходить учится. А я, хамка, даже не спросила, как дела. Фу ты, пропасть!»

Она поморщилась, взяла со столика какую-то брошюру для посетителей, развернула экран, стала рассеянно просматривать. Как назло, содержание отвечало её мыслям.

«Юридическая защита мужчин.

Должны ли мужчины, живущие в семье, получать возмещение за домашний труд?

Психологическая помощь мужчинам, пострадавшим от ревности партнёрш».

В общем-то, обычные статьи, но сейчас, после того что рассказала Мира Мурасаки, видеть эти заголовки было неприятно. Кажется, мы совсем распустили мужчин: и деньги им плати за то, что посуду моют, и дело на них не заведи… Наверняка комиссара его похоронит, так и не доведя до суда – она всегда так поступает с «политически неудобными» расследованиями.

Когда Рея рассказывала, что работает в одном офисе с двумя мужчинами, подруги обычно закатывали глаза и томно стонали: «Счастливица». Рея весело смеялась и объясняла, что оба мужчины как самцы – полный бесполезняк. С главным детективом-инспектором Смолинским всё было просто – старик с сердечной недостаточностью в производители не годился, зато обожал свою работу, которой безраздельно принадлежал уже полвека. С молодым греком-сержантом Делавкионом Леонидасом было сложнее. Низкорослый (он доставал Рее как раз до уха), кривоногий и неказистый, он всё же был молод и здоров и по крайней мере к профессии донора спермы вполне способен. То есть мог, особо не утруждаясь, зарабатывать вполне достаточно для весёлой жизни, а о том, насколько распространено среди женщин мнение, что кривоногие мужчины – настоящие секс-машины из-за обилия в их крови тестостерона, Рее было хорошо известно.