Тимофей Печёрин - Звезды любят сильных

Бегство последнего из безопасников, по большому счету, давало мне всего лишь выигрыш по времени, причем не очень большой. Скоро должно прибыть подкрепление: служба безопасности космопорта, или, спецназ. Не мне, в одиночку, с парализатором и разряженным бластером, сражаться против них. Нужно было как можно быстрее покидать и космопорт, и эту негостеприимную планету в придачу.

Выбежав на стоянку космических кораблей, я быстро, даже можно сказать, инстинктивно, нашел свой «Варяг». До него оставалось три метра, а люк уже гостеприимно распахнулся мне навстречу. А вот и первый вопрос, когда я оказался внутри.

— Ну как? Получилось? — это Равиль, мой пилот, такой любопытный и внимательный.

— Смотря что, — произнес я устало и протянул пилоту карточку.

— Оплата заказа, — в этот раз подала голос Фло.

— Чего нет — того нет, — честно признался я, — заказчик мертв, у меня на хвосте Конфедеративная Безопасность. Так что я на мели. Мне нечем даже вернуть долг Равилю. В этой связи, уважаемые коллеги, вы можете хоть сейчас покинуть корабль и сдаваться властям. Как обычно, валим все на меня, пребывание в одном со мной экипаже становится для вас слишком опасным. Можете меня вообще линчевать прямо здесь, только учтите — я буду сопротивляться.

— О чем вы, Максим Андреевич? — Равиль улыбнулся, — а как же команда?

— К тому же вы нас спасли, капитан, — добавила Фло.

— Отлично, — обрадовался я, — тогда и вы меня спасите. И корабль, и себя в придачу. Заранее предупреждаю, что повторить тот гладенький пролет через Солнечную систему нам не удастся. Ориентировка на «Варяг», наверняка уже разошлась по базам и патрульным кораблям. Так что жарко будет уже в околоземном пространстве. Короче, взлетаем и не тянем кота в долгий ящик, как говорил один преподаватель из Академии.

— Ляхов! — с энтузиазмом уточнил Равиль, которому также была знакома эта манера коверкать речь, — будет сделано, капитан. Взлет.

— Не вступаем в бой, это бесполезно и грозит потерей времени. Главное для нас — вырваться в гиперпространство, — давал я пилоту указания.

И тут меня осенило. Главное для нас — вырваться в гиперпространство. Но обязательно ли для этого находиться в космосе? Этот вопрос я немедленно адресовал Фло. У той были глаза рыбы, выброшенной на берег.

— Капитан! — воскликнула она, — разве вы этого не знаете? Создание гиперперехода, то есть, аномалии пространственно-временного континуума в среде высокой плотности…

— Короче! — оборвал я штурмана, — чем нам грозит, если мы уйдем в гиперпространство прямо здесь, в земной атмосфере?

— Нам лично — нечем, — ответила Фло, — кораблю понадобиться больше энергии, но не намного…

— Тоже мне — проблема, — хмыкнул я, — нас собираются поджарить, а мы энергию экономим…

— Основная же причина, по которой гиперпереходы разрешено создавать только в вакууме, — продолжала Фло, — это возможное изменение характеристик среды, в том числе интегральных. Космос, как вы знаете, почти бесконечен, а изменяться там нечему, так что эффектом от гиперперехода можно пренебречь. Если же переходить в гиперпространство в атмосфере планеты, то… ну, насчет черной дыры, которая эту планету затянет, тут, конечно, суеверие. Энергия не та. А вот стихийное бедствие создать…

— И только-то! — сказал я весело, — побольше энергии и стихийное бедствие для Земли. Последнее — вообще проблема землян, которых я лично, никогда не любил.

— И я, — поддержал меня Равиль, — по-моему, землян нигде не любят.

— Так какого хрена мы ждем? И языками чешем, — я обратился к Фло, — раз никакого риска, раз ты уверена — тебе и карты в руки. Готовь переход в гиперпространство. Пункт назначения: система Денеба, созвездие Лебедя.

«Варяг» нырнул в воронку гиперперехода. В атмосфере, на фоне вечернего неба, вид у нее был какой-то сказочно-мистический: мертвенное сияние с переливом черноты, озаряемое вспышками молний. В древние времена такое зрелище вызвало бы у наших предков суеверный ужас и готовность принести любые жертвы, дабы задобрить гневающихся богов. В наше время подобные страхи у большинства людей загнаны глубоко внутрь, а у нас, космонавтов, и вовсе атрофировались — в силу привычки. Но даже я не мог совсем обойтись без эмоций, глядя на это вроде бы привычное, но ставшее удивительным, явление. И вновь успел пожалеть, что не умею рисовать.

22 октября — 14 декабря 2008 г.