Билл Болдуин - Рулевой

— Я тоже буду ждать встречи с вами, Ваше Высочество, — искренне сказал он. Потом по-строевому четко развернулся и зашагал обратно в строй. Теперь, спиной к адмиралам, он без труда нашел в рядах Синих Курток золотые волосы Марго. Всю церемонию она стояла в первом ряду, прямо за его спиной. И ее улыбка предназначалась ему одному.

Завершалась церемония награждением Бородова — старый медведь получил сразу две медали: одну имперскую и одну содескийскую, приуроченную к его переводу на Авалон. После этого командование вслед за принцем Онрадом вернулось в здание штаб-квартиры, при этом они даже шли более или менее в ногу под очередной гламносгратенский марш. И сразу же строй Синих Курток смешался, превратившись в море радостных звездолетчиков. Брим протолкался к Марго. Она счастливо улыбнулась и схватила его за руку. Он потянулся к ней, но она мягко отстранилась.

— Первая из встреч типа «вижу-но-не-могу-дотронуться»? — с сожалением спросил он, пытаясь перекричать шум толпы.

— Ну уж насчет «не дотронуться», ни ты, ни я пожаловаться в эту встречу не можем, — улыбнулась Марго, искоса посмотрев на него. Она коснулась поясницы и негромко рассмеялась. — Я теперь целую неделю не смогу согнуться. — Она снова капризно схватила его за руку. — Прощание — самая болезненная плата за удовольствие побыть с тобой, — вздохнула она. — И до отлета «Королевы Элидеан» на Авалон осталось меньше двух метациклов. Мне уже положено быть на борту. Проводишь меня до трапа, Вилф? Возможно, нам не скоро еще доведется поговорить наедине.

Вблизи паривший у причала линкор казался большим горбатым островом. Вибрировавшая от работы шестнадцати мощных антигравитационных генераторов, «Королева Элидеан» была готова к немедленному отлету — воздух над причалом дрожал в мареве, а вода под днищем бурлила. На высоком мостике виднелись фигурки офицеров, проводивших предстартовую проверку систем.

Брим с Марго шли на причал самым длинным из возможных путей и все равно оказались у подножия трапа возмутительно быстро.

— Онрад еще не пришел, — обрадованно сообщил Брим. — Видишь, на КА'ППА-мачте еще не видно его вымпела. У тебя еще не меньше четверти метацикла до того, как начнут убирать трап. Марго тихо засмеялась.

— Нет смысла оттягивать прощание, Вилф, — твердо сказала она. — Мне пора. Иначе я не заставлю себя улететь. Уж не думаешь ли ты, что мне хочется улететь от тебя больше, чем тебе хочется, чтобы я улетела? — Она прикусила губу. — Наши утренние поцелуи поддержат нас некоторое время. Слишком много глаз смотрит. — Она протянула руку. Брим взял ее.

— Хотелось бы мне знать, когда мы встретимся еще, — сказал он. — Когда бы это ни произошло, мне все равно будет казаться, что я ждал целую жизнь.

— По крайней мере это не навсегда, Вилф, — возразила она. — И я буду писать тебе — достаточно часто, чтобы искупить те месяцы молчания, на которые обрекла тебя в прошлый раз. Нам предстоит таиться не один год. Я знаю, что это звучит пугающе, но по крайней мере так куда лучше, чем вообще не иметь возможности встретиться. И как знать, может…

— Я буду счастлив таиться хоть до смерти, Марго, — сказал Брим, с трудом сдерживая эмоции. Он тяжело дышал, потом поднес ее пальцы к губам.

— "Увы, как короток свиданья час,

И снова прочь судьба разносит нас".

— Строки возникали в его голове сами собой.

— Вселенная, Вилф, — вздохнула она, зажмурившись. — Я не могу сказать тебе «прощай»! — Она стащила с пальца дорогой перстень с печаткой и вложила в его руку, потом, не сказав больше ни слова, повернулась и бросилась вверх по трапу.

Брим долго еще смотрел ей вслед, пока до него не дошло, что часовые — имперские морпехи — начинают подозрительно коситься на него. Он тряхнул головой и побрел с пристани. Да, прав был Онрад, еще как прав. Он и впрямь избрал очень трудный путь.

К середине дня жизнь Гиммас-Хефдона вернулась в нормальное русло. Ветер с полярной шапки пригнал свинцовые, готовые разродиться снегопадом тучи и запах перегретой электроники из расположенной через дорогу двадцать первой мастерской. Брим поплотнее затянул плащ, включил отопление на полную мощность и зашагал дальше, направляясь к одинокой скале, выдающейся в море. На вершине ее темнел давно уже бездействующий проблесковый маяк. Возможно, это не самая комфортабельная наблюдательная площадка, улыбнулся он сам себе. Впрочем, он знал, что обзор с нее стоит холода и сырости.