Билл Болдуин - Рулевой

Дисплей мигнул, и на нем появилось лицо Звездного Адмирала сэра Грегора Пенды — это круглое лицо с аккуратно подстриженной бородкой невозможно было спутать ни с каким другим. На протяжении последних пяти лет его имя упоминалось почти в каждом важном выпуске новостей — будь то новости хорошие или плохие. По взгляду его пронзительных глаз казалось, будто он в жизни не колебался ни мгновения. Умный, решительный и, без всякого сомнения, отважный, он славился как величайший тактик в известной части Вселенной — это признавали как коллеги в Имперском Флоте, так и враги из Лиги.

— Мои поздравления, Брим, — произнес он с довольной улыбкой на лице. — Сегодня вы спасли не только переговоры, но и достоинство империи. Кстати, по виду «Свирепого» вашему врачу не помешает помощь. Я прав?

Брим вспомнил ад кромешный в лазарете у Флинна.

— Я уверен, она придется очень кстати, адмирал, — признал он. Пенда кивнул, — Ладно, — сказал он. — Наши дипломаты подождут, пока мы разберемся с этим. Такие экипажи, как ваш, нужны империи живыми. — Он вполголоса отдал распоряжения кому-то за кадром, несколько раз кивнул и снова повернулся к Бриму. — Я сейчас подведу «Беньюэлль» поближе, Брим. Так уж и быть, нарушим правила и сманеврируем сами. Если не ошибаюсь, ваше рулевое управление разнесли вдребезги.

Брим поднял глаза на гиперэкраны, и кровь бросилась ему в лицо. «Свирепый» болтало, как пьяного, из стороны в сторону. Он убавил скорость, и эсминец немного выровнялся.

— У вас удивленный вид, лейтенант, — рассмеялся Пенда.

— Вселенная! — простонал Брим, закатив глаза к изрешеченным верхним гиперэкранам.

— Все в порядке, Брим, — усмехнулся адмирал. — У вас в дне такая дыра, что я вообще не понимаю, как вы справлялись с управлением. Не думаю, чтобы у нас на флоте нашлось много пилотов, способных повторить такое, — старина Бородов рассказал нашим инженерам, какие вы вытворяли чудеса пилотажа.

Спустя пару циклов огромный корабль осторожно завис рядом со «Свирепым», возвышаясь над ним, как горный утес. Брим зачарованно покачал головой: одно неосторожное движение — и крейсер раздавит его эсминец, как мелкое насекомое. Однако он справился с приступом клаустрофобии, вспомнив, что даже младшие рулевые на «Беньюэлле» — одни из лучших в Галактике. С крейсера протянулся длинный трап. Высоко над его головой, на мостике большого корабля виднелись крохотные фигурки. Он встал и отдал честь. Они отсалютовали в ответ. За всю жизнь ему редко доводилось испытывать такую гордость.

Дежурный глайдер транспортного отдела затормозил, подняв облако сверкающих льдинок. Непрекращающийся ветер Гиммас-Хефдона тут же унес их прочь.

— Спасибо, — сказал Брим, выходя из машины и тут же проваливаясь в снег почти по колено — это при всех-то усилиях непрерывно работающих снегоочистителей. Вечерний морозец щипал нос и щеки, когда он шагал к верфи. Он плохо ориентировался. Накануне вечером, когда два спасательных буксира с трудом посадили «Свирепого» — вернее, то, что от него осталось, — на Гиммас, ему было не до любования окрестностями. Теперь же, отдохнув немного, он вернулся, чтобы официально передать эсминец Коллингсвуд бригаде, которая разделает его на металлолом.

Разделочная верфь 189-Е представляла собой обычное скопление обветшалых серых строений, тяжелых механизмов, ржавых волноводов, запорошенных снегом катушек с проводами в окружении частокола кранов. Останки «Свирепого» безжизненно висели над огромным гравибассейном, удерживаемые на месте паутиной силовых лучей. Корабль чуть покачивался от порывов ветра, и ржавый трап, ведущий на палубу, поскрипывал.

— Вас подождать, лейтенант? — спросила водитель у него за спиной.

Брим подумал, что у этой немолодой женщины, должно быть, немалый опыт общения с людьми вроде него. Люди поневоле привязываются к своим кораблям. И когда эти корабли обречены…

— Спасибо, но я могу задержаться, — соврал он, обернувшись к глайдеру. — Я вызову машину, когда закончу дела. — На самом-то деле ему оставалось всего лишь подписать пару бумаг. Цикл, максимум два — и «Свирепый» останется в прошлом. Только воспоминания.

Водитель кивнула. Она все понимала.

— Позвонить можно вон из той хибары с железной крышей, — сказала она, показав на строение с противоположной стороны бассейна. Потом отсалютовала (не без почтительности), и ее машина, мигнув красными стоп-сигналами, скрылась в снежной круговерти.