Игорь Смит - Нейросеть для одессита

Космические бои запрещены, на «дружеское» пощипывание между корпорациями на планете смотрят сквозь пальцы.

Жажда наживы, отсутствие централизованных властей, наплевательское отношение к «мясу», калаверитовая лихорадка порождали преступления и безнаказанность…

Попробуй выбраться в Содружество и заявить о нарушении своих прав. У корпораций всё куплено, суды и расследование тянутся годами. Лучшая защита для обиженных — хороший импульсник и вовремя сделанный выстрел.

Отдельного упоминания заслуживает промысловая ценность животного и растительного мира Крафтиса.

На планете можно было найти уникальное дерево баодочь, редкое в Содружестве и произрастающее всего на нескольких известных планетах с повышенным радиационным фоном и почвой, насыщенной тяжёлыми и сверхтяжёлыми элементами. Древесина баодочи не горит, не гниёт и защищает от жёсткого излучения. При этом древесина имеет неповторимый тёплый цвет и приятна на ощупь. Практически не пачкается и не царапается, поэтому не нуждается в дополнительном покрытии. Всё вместе делает её незаменимым отделочным материалом для космических яхт и лайнеров. А ограниченный ареал произрастания привёл к тому, что баодочь ещё и невероятно дорога. Причём искусственное размножение редкого дерева невозможно.

Один из видов инсектов Крафтиса выращивал на своём теле волокна, великолепно работающие псевдомышцами в экзоскелетах боевых бронескафов. Другой вид насекомоподобных собирал и перерабатывал некую пыльцу с местных растений, превращая её в действенное косметическое средство для ухода за кожей. Третий вид жуков для защиты от радиации банально усиливал панцири золотом. Семиног, гигантский паук Крафтиса, плёл паутину из сверхпрочных нитей, синтезировать которые учёным никак не удавалось по непонятным им самим причинам.

Одни рептилии имели, опять же к примеру, защищающую от жёсткого радиоактивного излучения шкуру, другие — очень ценные железы, выделяющие не менее ценные секреты. У чебуров, летающих рептилий, уникальной была кровь, идеально пригодная для переливания людям вне зависимости от их группы. При этом универсальная кровь чебуров еще и повышала иммунитет человека к токсинам и радиации.

Некоторые травы Крафтиса являлись идеальными абсорбентами для фильтров после несложной и дешёвой обработки. А кустоход, растение-хищник, нечто среднее между триффидами, росянкой и перекати-полем, имело ценные корни и выделяло вещество, являющееся великолепным растворителем как органики, так и неорганики.

Было и растение-супернаркотик, и свейт, местный кофе и, по совместительству, великолепный стимулятор. Все сведения о ценных особенностях флоры и фауны имелись в базе «Траппер», установить которую напарник пообещал мне по прибытию к месту работы.

Там говорил, что «чистых» трапперов на Крафтисе фактически нет. Весь хищный животный и растительный мир настолько полюбил человечинку, что местные охотники практически завязали с этим опасным промыслом. Но старателям часто попадалось что-то редкое и ценное, поэтому база «Траппер» была востребована.

Еще на планете процветала мародёрка. Десятки, а то и сотни тысяч сгинувших колонистов первой волны переселенцев и потерпевшие крах экспедиции Торгового альянса оставили после себя немалое наследство. Понятное дело, что для «диких» планет переселенцы брали самое надёжное оборудование и оружие, которые могли сохраняться работоспособными спустя годы пребывания под открытым небом и в агрессивной среде. Брошенных лагерей и разработок встречалось, по словам Тама, достаточно много, но мародёрка, по сути, делом была не менее самоубийственным, чем трапперство.

Большинство вынужденных колонистов — таких, как я — выбирали профессию планетарного шахтёра-добытчика. В таком случае люди работали на хорошо защищённых корпорациями месторождениях, вовремя получали антидот и противорадиационные инъекции, систематически проходили физическую реабилитацию в медкапсулах, ибо на одних инъекциях долго было не продержаться.

Жизнь и работа старателей была куда опасней. Но и шансов разбогатеть, обнаружив новое месторождение, было намного больше.

Корпорациям было выгодно поддерживать старательское движение. Финансировать экспедиции, оплачивать необходимое оборудование и обеспечивать безопасность людей было гораздо накладней.

В условиях Крафтиса работала техника только первого-второго поколения, самая простая и лишённая искинов. А для такой подходили операторы и с бракованными нейросетями.