Алан Фостер - Програмерзость

А откуда-то позади него веселый и такой знакомый теперь голос отчетливо пропищал:

— Я готова — спасибо, что подождали меня!

А затем дом взорвался.

Служивший потолком кабинету центральный купол взмыл вертикально ввысь, полусфера из композитных, деревянных и металлических стройматериалов устремилась к небу. Раздробленные обломки дома по Вест-Миньеро-Плейс, 482236, градом посыпались и на участок с пустынным ландшафтом, и на безлюдную улицу, и на ошарашенных соседей. Сила взрыва вытолкнула вылезавшего Хаяки через проем в передней двери и вышибла вместе с ним и саму поврежденную дверь. А Карденаса она отшвырнула на пару метров и едва не вырвала из ботинок. Мотая головой и избавляясь от последствий сотрясения, он не без труда поднялся на ноги и, пошатываясь, подошел туда, где на декоративном дробленом граните, часто заменяющем на юго-западе газон, лежал его оглушенный и истекающий кровью напарник. Подойдя, он рассеянно отметил, что взрывом с сержанта сорвало половину куртки и большую часть брюк. Только предусмотрительно используемое во спасение от подобных случайностей легкое, но практически непробиваемое силбелье спасло Хаяки от разрыва на части осколками пригородного дома, неожиданно превратившегося в смертельную шрапнель.

— Вставай. — Он ухватил напарника обеими руками за правую подмышку и поднатужился, пытаясь поднять. Гора пошевелилась. — Вамос [11]своей знатной задницей, Фредозо!

Огромным волевым усилием раненый сержант поднял себя на колени.

— Со мной все в порядке, Анхель. — Он поднял руку и ощупал шею и затылок. Когда он отнял ее, мозолистая ладонь сделалась сиропно-алой от крови. — Ну, может, малость стукнуло.

— Это вердад, компадре? [12]Давай — шунтуй. — Накренившись назад, Карденас пустил в ход весь свой вес, волоча напарника к улице. А позади них за оградой уже собирались соседи. На лицах у них преобладали пустые ошеломленные выражения леммингов, которые внезапно очутились средь непостижимой для них драки. А откуда-то из обрушившегося дымящегося центра дома раздался крик Сурци Андерсон:

— На помощь! Ради бога! Я ранена! Неужели мне никто не поможет?

Хаяки заколебался, сводя на нет попытку обеспокоенного Карденаса продолжать двигать своего массивного, как гора, напарника к улице.

— Мы должны вернуться. Женщина, она…

— Не там, — оборвал его Карденас. — Это запись. Шевелись!

Он продолжал тянуть Хаяки за правое предплечье, надеясь, что остальная туша сержанта потянется следом. А другой рукой он со щелчком открыл свой спиннер.

— У меня красный код на Вест-Миньеро-Плейс четыреста восемьдесят два двести тридцать шесть, в инурбе Ольмек! — рявкнул он в голком. — Ранен сотрудник. Повторяю, ранен сотрудник — требуется аэромед!

Все еще оглушенный, со слегка подергивающейся головой, Хаяки оглянулся, таращась на обрушившееся строение. Из поврежденных скрытых глубин, женский голос продолжал молить возможных слушателей о помощи. Хаяки неуверенно нахмурился.

— Запись? Анхель, ты уве?..

Они почти добрались до тротуара, когда дом взорвался по новой. На этот раз произошли множественные взрывы. Собравшаяся толпа любопытствующих соседей завопила. Те, кого не сшибло с ног, бросились бежать. Карденас почувствовал, как тяжелая рука взрывной волны шмякнула его на землю. Когда град обломков наконец прекратился, он попытался освободиться от заваливших его обломков стройматериалов и осколков разбитого окна. Хаяки лежал без сознания с сильным кровотечением из спины и затылка. Отпихнув в сторону объемистое тело бесчувственного напарника, инспектор принял сидячее положение, смахнул с глаз пыль и уставился на представшую перед ним картину.

Извилистая дорожка, шедшая раньше к удобному пригородному дому, вела теперь к дымящейся в земле яме. А нарастающий в вышине тяжелый гул приближающихся вертушек начинал заглушать подымающиеся вопли и крики ошеломленных и раненых зевак.

Он никак не ожидал, что такое непритязательное жилище будет оснащено столь передовой системой безопасности типа «камикадзе». Вместо усилий оградить дом от вторжения непрошенных гостей, здесь вся идея состояла в том, чтобы впустить пришельцев в дом, а затем ликвидировать их. По ходу дела владелец также терял свой дом и имущество. Как мера безопасности такая техника была сокрушительно эффективной. Конечно, применяться она могла только раз. Чего же настолько сильно боялся недавно упокоившийся Джордж Андерсон-Бруммель, если данный страх побудил его превратить собственный дом во взрывной эквивалент скромного полевого склада боеприпасов? Зачем он предпринял такие сложные и дорогостоящие усилия попытаться поймать в западню и убить?