Илья Некрасов: Остров Утопия

При создании модуля искусственного интеллекта от меня потребовалось немного: только пройти встроенный в игру психологический тест, с той целью, чтобы мы с виртуальным двойником лучше понимали друг друга.

Я закурил ещё, хотя в пепельнице лежали две наполовину истлевшие сигареты. Взгляд бесцельно блуждал по обстановке дешёвого гостиничного номера: по сломанным механическим часам, по зарешёченному окну, через которое виднелось чернеющее небо. По отходящим от стен обоям и едва светящейся лампе накаливания под потолком. Из пепельницы поднимались вьющиеся струйки сизого дыма. Шелестел старый вентилятор.

На улице вспыхнула подвижная голограмма земного шара, и моросящий дождь пошёл сквозь виртуальную Землю. Мелькнули силуэты крупных чёрных птиц. Должно быть, воронья.

Захотелось отгородиться от промозглой картины осенней улицы. Я потянулся к рулону свёрнутых над окном жалюзи и распустил полотно. То долго раскачивалось, из-за чего по пространству гостиничного номера проходили контрастные волны теней и света. Создавалось впечатление, что я внутри аквариума. Как рыба, пойманная ради непонятных ей целей. Голова закружилась, и я закрыл решётки полотна. Они сомкнулись.

Наконец, пришёл факс с дополнительными данными по беглецу. Я подошёл к аппарату, но тут жалюзи поползли вверх, скручиваясь в рулон над окном.

«Даже в этой дыре они такие же, как в других гостиницах – сворачиваются по команде с улицы».

И действительно – в зарешёченном окне показался корпус патрульного беспилотника. Его двигатели раздували капли воды на стекле. Он пока не успел развернуться и направить внутрь номера свои сенсоры, так что я успел скрыть бумажку факса телом. Мало ли что.

Постаравшись принять непринуждённую позу, я поглядывал на беспилотник через зеркало, висевшее на стене.

Свет от прожекторов робота внимательно ощупывал пространство гостиничного номера, каждую деталь, каждую мелочь. Он коснулся и зеркала, а через него – моих глаз.

Пришлось зажмуриться.

Зато отсутствие зрительных образов в голове позволило понять кое-что… Показалось, что слышится стук собственного сердца. Впервые за долгое время оно напомнило о себе. Напомнило учащённым неровным биением.

Даже не так. Оно колотилось о стенки грудной клетки как бешенное, сорвавшееся с цепи животное. Пыталось достучаться до охладевшего разума.

Наверное, именно так свыкаются со страхом. Он просачивается внутрь и становится привычным, частью мотивации, шаблона мыслей и чувств, которые определяют последующие действия. Ты делаешь вид, что живёшь. Делаешь вид, что соблюдаешь правила и любишь. А на самом деле – просто боишься и стараешься позабыть это слово, «страх». Запрещаешь себе употреблять его. И окружающие поступают аналогично. Потому что в сердце ничего не осталось, кроме боязни. Потому что она стала формой всего – даже красоты, долга и чести.

Неизвестно, когда исчез патрульный беспилотник. Неясно.

В номере стемнело, и глаза прекратило резать. Я подошёл к окну и отогнул край развернувшегося обратно полотна жалюзи. Затем приоткрыл решётки, окинул взглядом всю картинку сквозь них. Робота поблизости нет. Зато его место заняла вездесущая полицейская сирена. Странно, что я реагирую на неё, хотя давно должен привыкнуть – как человек, который буквально следует за сиреной. Или это она гонится за мной? Но лучше так не думать, иначе… Это называется манией преследования.

К сирене трудно привыкнуть, поскольку мне, как никому другому, известно, что означает её истошный вой. Кто-то за кем-то гонится. Кто-то грабит и убивает, а его жертва расстаётся с жизнью. Прямо сейчас. Человек погибает в это мгновение, и Городу плевать, потому что таков порядок вещей.

Полицейская сирена и безмерный дождь. Меня давно перестал занимать вопрос: «Почему кажется, что он так долго идёт?» Я свыкся с тем, что дождь просто есть. Он не льётся «отчего-то» или «почему-то». Он просто есть. Лишь меняет форму: от ненадолго прекратившегося и едва моросящего до штормового ливня. Это ткань особого мира, холодного и гипнотического.

Сирена и раскаты молний создают атмосферу постоянной тревоги, в которой ты живешь. Которой дышишь вместо воздуха. Кажется, будто вокруг промозглая осенняя ночь, которая никак не закончится. Мир застыл на грани октября-ноября, месяцев увядания, он затерялся в потоках вездесущей воды, льющейся с хмурого неба. Даже если в реальности сирены нет, то она вот-вот зазвучит. Она поджидает поблизости. За спиной или на грани слышимости. Притаилась за неким углом, который совсем рядом и какого не видно вплоть до последнего момента. Молчание полицейских сигналов, а также их вой, стали голосом безумия города.