Марк Кузьмин - Скидбладнир - 6

Знаете, есть такие люди.

Вроде тебе они ничего плохого не сделали, вроде и нормальными кажутся, но ты прямо нутром ощущаешь их гнильцо. То, как они смотрят на других, то, как считают себя лучше всех, призирая остальных. Ты не можешь объяснить это словами, но нахождение рядом с этим человеком противно для тебя.

Сейчас я увидел нечто подобное.

Человек, что улыбался и был вежлив, но внутри него прямо ощущалась эта мерзость.

Нет, я не стану осуждать его за то, что он использовал свои силы на других. Я бы и сам так делал, если бы умел. Дело в его отношении к окружающим. Если не только видишь, но и чувствуешь, то понимаешь многое. В его движениях, речи и всем остальном было видно, как он относится к людям. Как считает всех вокруг просто животными, которыми он может легко манипулировать и ломать жизни которых — дело совершенно нормальное.

Надо бы собрать о нем побольше информации.

Именно с этим вопросом я и написал Дантесу. Он телепат и знает некоторых таких же, как мы, может и подскажет чего.

Ладно. Не будем об этом думать раньше времени.

Вскоре я вернулся на корабль.

Зашел в гостиную каюту и остановился в проходе.

Тут происходило что‑то странное.

В воздухе прямо ощущалось напряжение.

Тут все, они молчат и занимаются своими делами.

Алиса читает какую‑то здоровенную книгу. Рэй пьет магическое зелье, разбавленное спиртом. Не уверен, что он может захмелеть, но очень старается. Уже жалеет, что стал архонтом. Жнецы также в некоторой прострации. Боско и Грим играют в шахматы, и, судя по лицам, мозги у них варят туго. Тита просто валялась на диване, смотрела в потолок и медленно проваливалась в пустоту. В кресле возле открытого окна курил трубку Картар. Судя по торчащему возле его головы ножу, форточку он открыл не сразу.

Тут не было только Ванды…

Ну, ясно.

— Что она сделала на этот раз? — спросил я, догадываясь, что случилось. — Надела пиратский плащ на голову и начала танцевать казачок на голове какого‑то орка, или пошла соблазнять окружающих эльфов?

— Если бы, — буркнула Тита.

Такие рожи у людей, которые нашу дроу еще толком не знают. Но мы более привычные.

— Ванда поет вечернюю песню Эйлистри, — ответила Алиса.

— И в чем именно ужас? — не понял я.

— На кухне.

Тут Алиса молча протягивает руку и открывает дверь в камбуз.

Ванда в переднике у плиты напевает песню:

— Bacon pancakes, makin' bacon pancakes! Take some bacon and I'll put it in a pancake!

Дверь закрылась и звуки прекратились….

Хорошая тут звукоизоляция.

Наступила неловкая тишина.

Народ отвлекался от своих дел и с каким‑то затравленным видом посмотрели на меня. Ну, такой вид был только у тех, кто с Вандой мало или вообще никогда не общался. Рэй же, не отвлекался от бухла, как и Алиса проигнорировала все.

— На ужин блинчики с беконом? — спокойно спросил я.

— Уж не с бананами!

Тяжело вздохнув, я присел. В моем внутреннем мире сейчас идет настоящее веселье. Убель и Яхан прекрасно понимали английский, как я думаю и сама Эйлистри. Вот они и ржут над тем, как там бедную богиню штырит.

Ванда в своем репертуаре.

— И как Эйлистри ее терпит? — спросила Алиса.

— А что если она такая же? — задумался я.

Алиса уронила книгу, а Рэй чуть с дивана не грохнулся. Остальные еле удержались в равновесии. Картар так вообще чуть не задохнулся в дыму своей трубки.

Я сам офигел от такой мысли.

Это бы многое объясняло. Я бы на месте богини бежал бы от такой последовательницы, а эта еще держится.

Может Ванде стоит пойти в религию к Дементии. Поживут так рядом, может Безумная и исправится.

У будущего мужа Ванды должны быть титановые нервы. Иначе он не выживет.

Дверь резко распахнулась!

— Вот и я! — радостно сказала Ванда, неся в руках поднос с блинчиками. — Чего вы такие кислые?

— Да так.

— Странные вы, — покачала она головой. — Давайте есть.

Она поставила поднос и первая начала есть. Мы постепенно подтянулись и ели.

— А как там Эйлистри поживает?

— М? — отвлеклась она от блинчика. — Мфы..

— Прожуй сначала.

— Все нормально, — улыбнулась она. — Жду не дождусь, когда стану настоящей жрицей.

— А успеешь ли до Башни?

— Не уверена, — задумалась она. — Но постараюсь.

— Ну, молодец, — затем повернулся к Рэю. — Чего она такая веселая?

— Далеко от Леерены, — ответил ее брат.

— М?

— Кабачки.

Вилка Ванды упала на пол. Сама дроу резко изменилась. Побледнела, глаз левый начал дергаться, былой веселости и жизнерадостности как не было. Сидит, дрожит, кажется, она в ступоре или уже долетела до Астрала.