Светлана Чистякова: Ctrl, Alt, Delete

Он вскрикнул и уронил голову в изгиб моей шеи. Это было настолько открыто, настолько вне контроля и ограничений, что мне немедленно захотелось услышать этот звук снова, поэтому изо всех сил подалась ему навстречу, выгибая спину, встречая каждый толчок, хватая губами воздух, пахнущий мускусом, Шерли и сексом, и очень скоро напрочь забыла, где кончаюсь я и начинается он- мы стали единым целым. Переплетением рук, ног, тел, толкающимся, содрогающимся, потерявшимся во времени и пространстве.

Кожа Шерли пылала под моими ладонями, а его стоны становились все отчаяннее и я наслаждалась каждым издаваемым им звуком, замечая как он пытается сдерживаться, цепляясь за исчезающие остатки самоконтроля. Я чувствовала это по дрожи, пробегавшей по его спине, по напряжению, сковывавшему движения его бедер, по силе, с которой он вцепился в мои волосы- так крепко, что это причиняло бы боль, если бы в данный момент я не была так близко к кульминации.

— Все хорошо, — почти задыхаясь выговорила я, окончательно пьянея от наслаждения, водя подушечками пальцев по его спине. — Я здесь, я держу тебя, отпусти, отпусти себя…

Шерли толкнулся ещё несколько раз, а затем взорвался внутри меня, и кругом все тоже взорвалось. И я всем своим существом ощутила, как рвутся непрочные нити, связывающие меня с реальностью, превращаясь в ничто, в короткий миг между сознанием и небытием. И это было прекрасно, так невероятно прекрасно, что не могло просто завершиться, а длилось, и длилось, и длилось…

Следующий вздох дался с трудом, ибо дрожащий Шерли мертвым грузом рухнул мне на грудь.

Сердце колотилось как сумасшедшее, и я провела кончиками пальцев по шее Шерли, чей пульс эхом отразил мой собственный. Он слабо вздрогнул в ответ на прикосновение, но не сдвинулся с моей груди ни на дюйм.

Если бы мы могли остаться лежать здесь вот так до конца времен, я была бы более чем довольна такой перспективой.

С другой стороны, мои ноги были от нее не в восторге — чувствительность понемногу возвращалась. Бедра болели после непривычной для них нагрузки, и я осторожно поёрзав, опустила их, позволив соскользнуть с поясницы Шерли.

Он медленно отстранился, словно еще не мог до конца обрести контроль над своим телом и я не смогла сдержать вздох, когда его член выскользнул из моего тела, ощущая чувство потери.

Поднимаясь, он коснулся пальцем моей щеки и на его лице отразилось замешательство — подушечка была мокрой.

Я ободряюще улыбнулась ему, временно лишившись способности издавать ещё какие–либо звуки.

— Ты плакала? — он не казался ни испуганным, ни виноватым — ни следа подобных эмоций. Он казался… я понятия не имела, как это назвать. За долгие месяцы изучения малейшего изменения черт его лица, я не видела ничего, даже приблизительно похожего на выражение, застывшее сейчас на лице Шерли.

— Прости, — прошептал он и быстро скатился с кровати.

Пару минут я смотрела на дверь, покачивавшуюся на петлях после его поспешного ухода. Я не чувствовала сожаления — ни единой секунды, — лишь изматывающий, липкий страх, что совершила ошибку, что всё случилось слишком рано и он не готов к таким отношениям.

Ещё минуту я колебалась; может, Шерли лучше сейчас побыть одному? Может, лучше дать ему немного времени — но нет, я не могла этого сделать, не сейчас, когда существовал хоть малейший шанс, что он может неправильно истолковать мои слезы. Я просто не имела права пустить все на самотек.

Я поспешно натянула сорочку, нашла халат и босиком спустилась в холл. Входная дверь была приоткрыта, и совершенно обнаженный Шерли, сидел на каменных ступеньках, обхватив руками колени. Была уже поздняя весна, но ночной воздух все ещё был холодным и меня пробила дрожь при одном взгляде на него.

— Господи, ты замерзнешь насмерть, если будешь так сидеть.

— Мне не холодно, — ответил Шерли, но не стал возражать, когда я сбегала в дом за пледом, и послушно приподнялся, позволяя мне подсунуть под него подушку и закутать в теплую шерсть.

Я уселась рядом с ним на ступеньку.

— Знаешь, эти слезы… это не потому, мне было больно или плохо с тобой, — совсем не поэтому.

— Я знаю.

Не представляя, что еще можно сказать, я молча смотрела на него. Потом легко провела ладонью по его волосам, Шерли потянулся навстречу моей руке, потом еще раз, а затем вдруг порывисто спрятал лицо на моей груди, словно это было единственным безопасным местом во всем мире.

— Всё хорошо, родной, — тихо шептала я, — ты мой. Мой самый лучший, самый прекрасный, самый желанный мужчина! Ты все сделал правильно. Скоро настанет новый день и мы вместе поедем за нашим сыном и вернёмся, наконец домой, туда где были счастливы.