Татьяна Гуркало - Камешки

Джульетта была растрепана и решительна, щеки раскраснелись, шляпка где-то потерялась, а очередное невезучее платье обо что-то порвалось и теперь расползалось на колене, что девушка пока не заметила. А вот Льен заметил сразу и некоторое время бездумно пялился на дырку и торчащую из нее коленку. Роану даже пришлось легонько хлопнуть его по затылку, чтобы привести в чувства.

— Понимаешь, — вместо привествия сказал Льен.

Джульетта, сосредоточенная на багаже, подняла голову и удивленно на него уставилась. Убегать с воплями, чего так боялся Роан, она, похоже, не собиралась. Возможно, вообще разочаровалась в идее, осознав, что самостоятельно набитую вещами наволочку даже унести не сможет.

— Нам поговорить надо, — добавил Льен.

Джульетта выпрямилась на своей наволочке, как королева на троне, не глядя расправила платье, удачно скрыв отвлекающую Льена коленку и царственно велела:

— Говори.

Льен печально вздохнул, видимо, сознаваться в собственной глупости не умел.

— Ладно, мы не будем вам мешать, разговаривайте, — тоном умудренной годами женщины сказала Шелла, и вытолкав любопытного Роана за дверь, вышла следом.

— Ладно, подождем, — решил уставший маг и сел ждать прямо под стеной.

Убегать через окно Джульетта точно не будет, не такая она дурная, чтобы прыгать с третьего этажа, а вязать веревку из простыней ей помешает Льен. Если разозлится и устроит пожар, то рядом Шелла, она все потушит. А на сглупившего кавалера Роан на всякий случай наложил щит от огня. Простенький, но Льена от ожогов должен спасти. Минуты две выдержит, а на дольше Джульеттиной злости не хватает. Удивительно отходчивая девочка.

— Говори, — царственно велела Джульетта.

Льен, успешно простоявший перед ней уже довольно долго, вяло улыбнулся и почесал затылок. Потом переступил с ноги на ногу, склонил голову набок, дернул себя за ухо. Джульетта за ним наблюдала с большим интересом и очень серьезно. Даже не улыбалась. Из-за чего Льен чувствовал себя неуютно, словно перед отцом после очередного проступка, пускай даже случайного.

— Понимаешь, — повторился Льен и попытался собраться с мыслями, чтобы объяснение не выглядело совсем уж дурацким.

Мысли как назло собираться не хотели. Они потерянно носились в голове и меняли друг друга очень быстро и без какой-либо логики. Наверное, сказывался выпитый алкоголь. Льен до сих пор столько не пил, так что сравнивать было не с чем.

— Понимаешь… — Льен честно попытался придумать что-то внятное, но у него ничего не получилось, пришлось говорить все те путанные и нелогичные мысли, которые лезли в голову. — Понимаешь, это все мой дед. Папа говорит, что он был трус и тряпка, его даже жена запугала, и он от нее бегал. А уж родственники… Правда, мама говорит, что он был не трус, просто сильно добрый и не любил конфликтов, особенно с близкими людьми…

Джульетта похлопала глазами и поерзала на своем "троне". Она явно не понимала, зачем Льен все это говорит и для чего оно ей нужно. Пришлось парню опять пытаться сосредоточиться.

— Ну и так получилось, — сказал Льен, тяжко вздохнув.

— Что получилось? — спросила Джульетта, как-то не догадавшись, что Льен упустил из вида то, что она не знает историю его деда, да и понятия не имеет, кем этот дед был.

— Получилось, что я не могу. Ты мне нравишься, но я не могу, еще полгода. Потом смогу.

Непонимание на лицеДжульетты сменилось сначала на подозрение, а потом и на уверенность, что Льен признается в чем-то страшном. Например, в проклятье, из-за которого ему необходимо пить девичью кровь раз в полгода. Папенька, конечно, утверждал, что таких проклятий на самом деле не бывает, но он же говорил и то, что слухи на пустом месте обычно не появляются.

— Что ты не можешь? — спросила на всякий случай Джульетта, вспомнив, как в одном романе героиня два года скрывалась от любимого, считая, что он демон, поедающий женские души. А потом оказалось, что демон совсем не он. А любимый и вовсе охотник убивавший разные порождения тьмы. Он ее в итоге и спас.

— Все не могу, — не стал мелочиться Льен. — Иначе меня на ней женят.

— На ком? — искренне заинтересовалась Джульетта, которой эта тема была гораздо понятнее каких-то проклятий, трусливых дедушек и прочих порождений тьмы.

— Не знаю, я с ней не знаком. Но она дочка градоначальника и дура. Знаешь, есть такой город со знаменитыми ярмарками. Возле речки. То ли Трегорье, то ли Холмогорье, то ли еще какое-то дурацкое название.