Роман Гринь - Город Улыбок

– Да-да! – Ответил я. – Когда-нибудь мы обязательно за все заплатим, а сейчас тебе пора со мной!

– Не когда-нибудь, ты заплатишь за все гораздо раньше, чем думаешь, – прорычала Кейт сквозь стиснутые зубы, но я выстрелил ей в шею из гвоздемета, и та тут же потеряла сознание. Хотя, вернее сказать, отключилась, это же все-таки не человек.

Я тащил за собой чемодан, где была спрятана Кейт, девушка-хьюмбот, которой я только что отрубил все конечности, девушка, которая по ее же словам чувствовала боль не меньше, чем человек. Чувствую ли я угрызения совести? Нет, не чувствую! Я делаю то, что должен! Мыслить так куда проще, чем каждый день испытывать муки совести и искать искупления.

Выкатил чемодан к выходу из канализационного туннеля и уже собирался погрузить его на спрятанный в тени мотоцикл, как услышал стон. После этого прозвучала жалобная просьба о помощи. Нельзя было отвлекаться от задания, но любопытство пересилило, да и, возможно, правда требовалась моя помощь. И с каких пор я в альтруисты подался?

На всякий случай приготовил к бою свою механизированную руку и отправился в темноту. Через несколько секунд заметил молодую девушку, примерно ровесницу Риты. Девушка сидела, согнувшись, на земле, и держалась за живот, сжимая рукой кровоточащую рану. Втянул носом воздух. Запах крови ни с чем не перепутаю.

– Помогите мне! – Со всхлипом выдавила из себя девушка. – На меня напали!

– Кто? – Спросил я, подойдя ближе.

– Какой-то мужчина…

Я присел рядом с девушкой и попытался поднести к ней свою механизированную руку.

– Нет! – Девушка задрожала, на ее лице отразился страх, и она попробовала отодвинуться от меня, но лишь застонала от боли.

– Все в порядке! Я ее уберу! – Я быстро отсоединил «руку», положил ее на землю и попытался прикоснуться к девушке:

– Давай посмотрим, что у тебя тут!

– Боль, разочарование, разбитые мечты и невыразимая жажда мести! – Тихо прошептала девушка, ее лицо изменилось, в руке молниеносно сверкнуло лезвие. Я все понял, но было уже слишком поздно. Мастерский удар – и сталь погрузилась мне прямо в печень, по самую рукоять. Я был убит! Как странно, я еще жил, осознавал происходящее, но понимал, что уже мертв. Это смертельная рана!

Первым пришло ощущение страха, даже паники, которую чувствует каждое живое существо в момент смерти. Мне не хотелось умирать. Потом пришла злоба! Я схватил девушку за шею, мне еще хватит сил сломать ей хребет до того, как умру сам.

Но я увидел ее торжествующую улыбку, улыбку человека, что уже победил. Она своего достигла, и теперь ей было все равно, выживет она или нет. Девушка смотрела на меня победоносным взглядом. Ее рана на животе была фикцией, но кровь она раздобыла вполне настоящую. Откуда-то знала, что я по запаху учую подмену. Но зачем ей моя смерть? Ответ пришел сам.

– Помнишь моего брата?! – Со злостью спросила девушка. – Ты превратил его в калеку, там в бойцовской яме ты терзал его тело, как проклятый пес! – Каждое слово она чуть ли не выплевывала мне в лицо. – Брат так и не смог оправиться, без возможности зарабатывать он не хотел быть обузой для и так нищей семьи, и покончил жизнь самоубийством. Мать сломил этот удар, и она не на много пережила его. Я осталась одна, с младшей сестрой. Ты представить себе не можешь, на что мне пришлось идти, чтобы защитить ее. – Из глаз ручьями бежали слезы, ее пылкая речь давно перешла на крик. – Но даже так, я не справилась! Сестра умерла! Ты забрал у меня все! Что ты смотришь, ты хоть помнишь моего брата, которого искалечил?!

Помнил ли я его? Конечно, нет! Я переломал столько костей, за это мне давали еду, это было необходимо, чтобы выжить, чтобы прожить еще один день. Имел ли я на это право? Скольких же я сделал калеками? Моя рука, что уже сжалась на шее девушки, стремясь переломить ей хребет, вдруг остановилась.

– Помню! – Простонал я сквозь боль. – Твой брат был славным бойцом!

Я совершенно не мог вспомнить ее брата, на кого же она похожа? Но я почему-то вдруг проникся уважением к этой девушке. Она выбралась из того ада, из Клоаки, да не в «плантации», а прямо в Рондо. И одновременно мне было ее жаль. Через что же она прошла? И все ради мести.

– Ты не умрешь быстро, – сказала девушка со злостью, – я пятнадцать лет готовила этот удар.

Но маска злобы на ее лице сменилась болью. Девушка зарыдала еще сильнее и закрыла глаза руками. Мне снова стало жаль ее. Она осуществила свою месть, то ради чего жила. И это не принесло ей удовлетворения, в ее душе осталась лишь пустота. Я это знал. Девушка убежала в темноту, а я крикнул ей вдогонку бессмысленное «прости». Почему-то не чувствовал злости к человеку, отнявшему у меня жизнь. Если кто меня и злил, так это этот мир, диктующий незыблемое правило – «сожри или будь сожран»!