Скотт Адамс: Gothic love II. Крионика

– Есть я, – раздался внутренний голос. – Я так же, как и тот человек из твоих фантазий, не оставлял тебя с момента произошедшего.

– Да, и меня это пугает.

– Почему?

– Почему? Ты еще спрашиваешь почему? Ты говоришь, что у меня есть верная поддержка в твоем лице, а теперь покажи мне в комнате кого-то, кроме меня?!

Голос какое-то время молчал, затем пошептал:

– Посмотри в зеркало…

– Остроумно, – выдохнул Рейм.

– Тебя ведь не устроит ни один расклад: если бы все были живы, а ты нет – плохо, если бы все умерли, а ты был бы жив – тоже плохо.

– Ты предлагаешь мне какую-то неврастеническую реальность, в надежде, что я на нее соглашусь? Почему нельзя, чтобы «все живы»?

– Это у тебя взгляды какие-то сумасшедшие: нельзя, чтобы живы все…

– Я понимаю, – и Рейм замолчал. Замолчал и его внутренний голос.

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился доктор Сегаев, все в таком же бодром расположение духа, но с таким задумчивым взглядом, как если бы он хранил в себе какую-то тайну. Он явно переживал трагедию, связанную с уходом его жены в мир иной, и, должно быть, рядом с ним так же никого нет, кто бы мог поддержать его. Рейм отметил, что доктор не выглядит человеком, нуждающимся в сострадании, сочувствии и дружеском плече – он был весь погружен в работу и отдавался ей без остатка. Под мышкой он нес папку с документами, а в руке держал чашку с чаем.

– Доброе утро, – сказал доктор и попытался улыбнуться. – Чай, – сказал Сегаев и поставил чашку на тумбу рядом с кроватью.

– Почему меня заперли? – спросил Рейм, удобно усаживаясь на кровати.

– Как заперли, кто?

– Вы, разве нет? После вашего ухода дверь была заперта, я проверял.

– Ах, ты об этом, – сказанное Реймом развеселило доктора, и Сегаев негромко посмеялся. – Ты пытался воспользоваться ключом?

– Но Вы не оставили мне никакого ключа, – Рейм развел руками.

– А пластиковая карта? Что я выдал тебе еще на проходной?

– Пропуск? – начал понимать Рейм. – Значит пропуск – это и есть ключ?

– Вон там, видишь, красный индикатор? Маленькая лампочка на внутренней стороне короба? Это и есть замок. А почему ты хотел выйти? Были какие-то вопросы?

– Сам не знаю, зачем я проверил дверь. Но тот факт, что она была заперта, меня несколько…

– Напугал?

– Насторожил, я бы сказал. Бояться мне нечего.

– Хорошо, – сказал доктор и, поправив очки, решил подвести разговор к главному. – Вот документы, их нужно будет подписать. Можешь прочесть, чтобы для тебя ничего не стало неожиданностью.

– Если Вы не собираетесь меня замораживать по частям, я согласен на все, – сыронизировал парень.

– Думаю, ты понимаешь всю серьезность данных бумаг, – он достал платок и портер лоб от выступивших на нем капелек пота. Он взглянул на потолок, прищурив глаза. – Жарко сегодня, нужно бы включить кондиционер.

– Хорошо, – сказал Рейм. – А потом?

– Потом анализы, но там быстро – и криоконсервация.

– Простите, на сколько лет Вы сказали меня крионизируют?

– Читай документы, Рейм, там есть все ответы на твои вопросы, – и, улыбнувшись, доктор встал с постели Рейма. – Если и после договора у тебя останутся вопросы, скажешь мне – я попробую на них ответить.

– Боюсь, у меня в голове лишь такие вопросы, на которые сам черт не сможет дать мне ответы.

– Ну, тогда до скорого, – и доктор направился к выходу. Дойдя до двери, он вдруг обернулся. – Рейм, – окликнул он парня, что погрузился в чтение. Тот поднял голову. Сегаев взял свой магнитный пропуск, висевший на тонком шнурке, на шее, и поднес к датчику. Дверь пискнула, индикатор стал зеленым, и доктор открыл дверь. Рейм улыбнулся ему и кивнул.

Договор очень быстро надоел Рейму, так как в нем было много профессиональных терминов, в которых он не разбирался. Для себя же парень отметил главное: процесс криоконсервации по своей сути – это заморозка тела при температуре от -80 до -190°, а система витрификации позволяет превратить жидкость в живых клетках в подобие сверхвязкой стеклянной массы вместо твердого тела. Содержаться криокамере он будет сто лет, затем происходит процесс разморозки, а для этого используют частицы железа с покрытием из диоксида кремния, которые при попадание в магнитное поле начинают нагреваться и равномерно распределяться по всему телу. Но что бы этот процесс прошел успешно, перед заморозкой, нужно ввести…

– Сто лет, – сказал Рейм вслух, присвистнул и, спустив ноги на пол, придвинулся к тумбе и начал подписывать документы размашисто и быстро. Когда с ними было покончено, Рейм оделся и спустился на первый этаж, где возле регистратуры и нашел доктора Сегаева. Тот отвел его на сдачу крови, затем Рейма переодели в больничный халат, и прикрепленная к нему медсестра провела его по ряду кабинетов, где ему давали таблетки, светили в глаза, брали анализы, задавали целую кучу вопросов и давали целую кучу препаратов, таблеток, делали уколы. Рейму казалось, что из этого калейдоскопа кабинетов он не выйдет уже никогда. Парень чувствовал сильную усталость, в глазах все образы были нечеткими, а линии размытыми, как если бы кинули стакан с водой на свежие написанные акварели.