Леонид Алехин: Падшие ангелы Мультиверсума

Бездонная черная пропасть с лживыми проблесками огней… И этот снег летит в нее, как наши замерзшие души. Без причины, без толку, без надежды на возвращение.

Но причина была. Человек, стоявший на тридцатисантиметровой ширины карнизе, всего двумя метрами выше его окна. Он был предусмотрительно одет в долгополый черный плащ, наверняка с электроподогревом. Это он вызвал снегопад, шаркнув подошвой ботинка. Ребристой подошвой ботинка с квадратным носком.

Заровняв шарканьем свои следы на карнизе, человек в плаще, человек с крупнокалиберными пистолетами в руках, сделал уверенный шаг вперед. В пустоту глубиной несколько сот метров, только что поглотившую сброшенный им снег.

Но вопреки логике и Ньютону он не рухнул вниз, с Небес. Он плавно опустился, разворачиваясь лицом к окну. Руки с пистолетами он держал разведенными в стороны.

Одним быстрым движением человек вытянул их перед собой.

И выстрелил.

Тот, кто находился внутри, не успел даже удивиться. Брызнуло в лицо крошевом от разлетевшегося вдребезги стекла, Два невидимых пудовых кулака толкнули его в грудь.

Ворвавшийся в окно ветер заревел в ушах с ураганной силой.

Сквозь вой и свист он расслышал далекий плеск волн. И улыбнулся, невидяще глядя в потолок,

Волны шелестели все ближе. Когда он перестал слышать ветер, то понял, что они захлестнули его с головой. «Я все-таки успел», – хотел сказать он, но не смог.

Потому что умер.

Генеральный директор «Неотеха», закрыв глаза, лежал на вибромассажной кушетке в своем кабинете. Он пытался расслабиться.

Получалось не очень. Его тело, молодое, прекрасно тренированное, без единого пересаженного органа, без мельчайшей частицы чужеродных симбионтов или технических усовершенствований, не несло в себе источника беспокойства. Оно, беспокойство, болезненное и отвлекающее, как мышечный спазм, витало где-то вовне, не имея названия и формы. Один смутный привкус грядущих неприятностей.

– Вы слушаете меня, Аркадий?

– Да, Владимир Георгиевич, – ответила ему пустота над письменным столом. – Вы остановились на свертывании операций по обеспечению внешней безопасности. До приоритета «ноль» включительно.

Белуга открыл глаза. По вогнутому потолку бродили пятна убаюкивающего зеленого света. В переводе с казенного языка службе Волоха предписывалось прекратить заниматься шантажом, подкупом и уничтожением конкурентов «Неотеха», а также диверсиями, саботажем и шпионскими акциями на их предприятиях. С тем, чтобы сосредоточить свои немалые силы на другом участке.

– Так. Я хочу, чтобы вы и ваши люди занялись «Мисато». Немедленно. В первую очередь имя и послужной список их нового представителя в Евразии. Ведите на него разработку, как в свое время на Хитори… кстати, я хочу знать, на чем он сгорел.

– Хитори?

– Да. Сакамуро, по своему обыкновению, выкинул паршивую овцу в Токийский залив.

Пардус хмыкнул:

– Он не церемонится. Суровый старикан. По моим данным, у него одно увлечение – акулы, Построил на Хоккайдо целый питомник.

– Очень ценная информация, – холодно сказал Белуга. – Надеюсь, не последняя, которой вы меня снабдите по этой теме.

– Безусловно, – после непродолжительного молчания ответил Волох. – Можете на меня положиться, Владимир Георгиевич.

Генеральный директор встал с кушетки, подошел к столу, выполненному в форме овала. За двенадцать лет работы на «Неотех» (и на двух предшественников Владимира, включая его отца, Георгия Белугу) Пардус-Волох ни разу не подводил своих работодателей. В мире, где слова «долг» и «лояльность» безнадежно устарели, этот срок казался вечностью.

– Хорошо, Аркадий. Результатов я буду ожидать в ближайшее время, так что работайте. Вы хотели мне что-то еще сообщить?

– Да, Владимир Георгиевич. По поводу нашей утечки – проблема устранена. Я сию секунду получил подтверждение полной зачистки.

– Замечательно. Великолепно. – Белуга почувствовал, как в свете текущих успехов его беспокойство отодвигается на задний план. – Это стоит отметить. Как насчет завтрашнего вечера в «Тысячелетнем»? Я приглашаю.

– Благодарю вас, но завтра и послезавтра я занят. Если бы…

– Чудесно, Аркадий, тогда для уверенности перенесем на вечер пятницы, – не терпящим возражений тоном тридцатидвухлетнего олигарха, властителя помыслов и судеб, сказал Белуга. – Я закажу столик на четверых, приходите с подругой, отпразднуем как следует. Вам давно пора развеяться.