Леонид Алехин - Падшие ангелы Мультиверсума

Хвосты плети шевелятся и, извиваясь, тянутся к самозванцу. Тот, ничуть этим не смутившись, поддевает-таки непослушную пробку ногтем и откупоривает бутыль. Наградой ему – толстая струя белого дыма, струящаяся из горлышка с удивительной змеиной неторопливостью.

– Что будет угодно моему господину? – раздается ниоткуда утробный голос. Барон Готфрид бешено озирается по сторонам. – Разрушить город или построить замок?

– Кончай дурачиться, бен-Юсуф, – раздраженно говорит Камбала. – Хватай клиента, и поехали.

– Слушаю и повинуюсь, – с усмешкой произносит голос. Как натасканная бойцовая кобра, дым сменяет неспешность на неуловимое глазом хищное проворство. Свив десяток плотных колец, он охватывает ими барона. Должно быть, кольца эти материальны – Готфрид больше не может двинуться. Его бессвязные ругательства становятся все глуше и глуше, по мере того как белая пелена растекается по его телу. И совсем затихают, когда дым, скрыв его целиком, ползет обратно в бутылку.

– Ты ничего не забыл, дружище? – язвительно спрашивает Камбала, прежде чем последний дымный отросток скрывается в горлышке.

В ответ из бутыли вырывается белое клубящееся облако, в одно мгновение скрывающее оборванца в грязных лохмотьях.

Рассеявшись, оно открывает пустой переулок, у входа в который лежит груда неподвижных тел. И забытая на мостовой бутылка из мутного стекла.

– Володя? Это Лукин беспокоит. У меня пользователь потерян основным сервером. Идентификационный номер…

– Не надо, мы его хэндлим. У тебя на сервере «призрак», Лукин. Ситуация три.

– Откуда? Я смотрел в логах, все чисто…

– Выкинь свои логи, Лукин. Он проявился, задействовал «жидкий конструкт», пользователь блокирован. Тебе надо два раза повторять?

– Нет, я…

– Действуй по инструкции, ситуация три. Загрузи ангелов и локализуй точку входа. Мы сейчас дадим приблизительные координаты.

– Понял. Запускаю ботов.

Начальник квартального обхода остановился и знаком призвал троих подчиненных ему латников к тишине..

– Слышите? – спросил он. – Вроде поют где-то.

– Поют? – плечистый стражник недоуменно закрутил головой в покатом саладе. – Что поют?

– Навроде воскресного хора, – задумчиво протянул начальник. – «Господь наш, господь гнева», – фальшиво напел он. – Аж жуть берет.

– И я тоже слышу, – подхватил другой латник.

– И я!

Начальник открыл рот, собираясь сказать что-то еще, но не издал ни звука. Глаза его расширились, лицо побледнело. Выпав из рук, на мостовой зазвенели меч и сигнальный горн.

– Свет, – прошептал он, – свет…

– Эй, капитан. – Латник протянул руку, собираясь потрясти начальника за плечо. Но замер, и на его лице произошла та же перемена.

Невесть откуда взявшийся ветер раздул синие плащи стражей, в клочья разорвал свет факелов. Со звоном полопались уличные фонари кругом.

Ветер остервенело бился в закрытые ставни домов. Наступила темнота. И была она глухой и безотрадной, как ночь до начала времен.

А за ней стал свет.

Начальник квартального обхода поднял свой меч. Лезвие занялось грозным сиянием, словно живой огонь струился по кровостоку. Стражники смотрели на него прямо, не мигая. Их глазницы были полны живой темноты. На беленной известью стене позади них лежали вычерченные светом клинка тени.

Тени, обычные во всем, кроме сложенных крыльев, растущих из их плеч.

Человек, которого в ином месте звали Камбала, толкнул огромные, в его рост, песочные часы, свободно проворачивающиеся внутри золотого обруча. Часы совершили полный оборот, и внутри их заструился черный песок.

Кроме часов и самого Камбалы, в пещере со стенами из мутного зеленого кристалла находился изящный стол, выраставший из пола. На нем – великого разнообразия набор всевозможных хирургических инструментов и приспособлений, разложенный чьей-то аккуратной рукой. Вокруг стола – агрегаты зловещего вида, наводящие на мысли об изощренных пытках. И обнаженный человек, висящий прямо в воздухе, с руками и ногами, раскинутыми, как на известном рисунке Леонардо да Винчи.

Присмотревшись, можно было узнать в этом человеке барона Готфрида фон Ваденполя. А также увидеть множество крохотных колец, вросших прямо в его кожу. Через эти кольца были продеты сотни тончайших нитей, на которых барон и был подвешен.

Оглянувшись по сторонам, Камбала скривился и спросил у пустоты (было видно, что обращался он не к бессознательному пленнику):

– А нельзя было обойтись без всей этой экзотики, Юз?