Давид Павельев - СТЕП. От человека до робота один шаг

Затем, порывшись в том же кармане, он извлёк какой-то сальный предмет, похожий на вытянутый в длину кусок мыла, и маленькую коробку, в которой были деревянные палочки с чёрными наконечниками. Чиркнув палочку о ребро коробка, Шеф поднёс её, магическим образом загоревшуюся, к сальной субстанции, и та тоже стала гореть. Кажется, в старину это называлось спичками и свечой. И откуда у него только взялись эти раритеты? Приказав Степу вытянуть вперёд руку, он поднёс пламя к его ладони, и так они стояли некоторое время, пока свеча не потухла. Парень вновь не подал никакого признака не то, что боли, но даже малейшего дискомфорта. Райз приказал ему показать толпе ладонь – на ней не только не было ожога, но она даже не покраснела.

Отшвырнув огарок свечи в сторону, Райз вытащил из кармана небольшой, остро отточенный стилет, напоминающий хирургический скальпель. Молча протянув его Степу, он отвернулся. И, как оказалось, правильно сделал – Степ тут же, без всякого промедления, воткнул стилет в то место, где у людей обычно бывает сердце. Через секунду он вернул оружие вновь повернувшемуся к нему Райзу.

– Он абсолютно не чувствует боли, – прокомментировал Райз.

Эта сцена повергла всех в шок. Некоторые падали в обморок на спины впереди стоящих, но те этого никак не замечали. Айс открыл рот, и я увидел, как на его толстой губе повисла слюна. Брод с жадностью уставился в то место, куда был воткнут стилет – там отчётливо виднелась порванная ткань туники, но крови не было. Клементина расжала кулаки, которые всё это время были сжаты. Райз устало выдохнул и открыл рот, чтобы снова начать говорить, но речь всегда давалась ему тяжело, через силу, и рот автоматически захлопнулся, как у рыбы.

И тут толпа снова грянула, будто бы залп тяжёлой артиллерии. Я прислонился к холодной металлической стене лаборатории. Мои барабанные перепонки готовы были лопнуть. Мне не хотелось ничего, кроме того, чтобы все заткнулись. Я был единственный, кому всё творящееся здесь было глубоко до лампочки. Но Райз упивался чувством собственного величия, Мао и Айс предвкушали громкие заголовки своих газет, Клементина тоже, наверно, что-то предвкушала, а Степ познавал этот новый дивный мир, с которым он впервые столкнулся. Впрочем, почему-то моё внимание было всё время приковано именно к нему. С одной стороны я понимал, что это всего лишь киборг. Рано или поздно их всё равно бы изобрели. Внутри у него провода, по которым бежит ток, ну и ещё там что-нибудь, раз у него, как говорит шеф, есть искусственное сознание.

Но для меня в этом ничего удивительного не было. Ведь мы в какой-то степени были родственные души. Пусть у меня вместо проводов нервы, по которым тоже бегают разные электрические импульсы, а природа наделила меня естественным, а не искусственным сознанием, но суть у нас с ним одна: даётся команда – ты должен выполнять.

Я смотрел на него и не мог понять, о чём он думает, если вообще думает, и что он чувствует, если вообще чувствует, глядя на эту толпу, на Айса и Брода, на своего создателя Райза, на Клементину. И вообще: может быть было бы лучше ни о чём не думать и ничего не чувствовать?

– Достаточно зрелищ, – сказал Райз, будто бы клинком по воздуху резанув. – Норт, уводите Степа.

Клементина двинулась внутрь здания, увлекая за собой киборга. Тот бросил на толпу последний взгляд и, не оборачиваясь, пошёл за ней.

– Стой! Стой! – кричали люди. – Не уходи! Дай ещё посмотреть!

Видимо, они не успели сделать снимки, и теперь паниковали. Но Клементине и Степу были безразличны их проблемы. Они их будто бы не слышали, и уходили с отрешённым видом.

– Ну, как он вам? Хорош? – От гордости Райз едва не завалился назад, и лишь своевременно дёрнув плечами, он этого избежал. – Теперь вы спросите меня, как это возможно? Как он работает, и правда у него есть всё то, что есть у нас? Вам интересно, живой ли он в том смысле этого слова, который мы в него вкладываем? Я отвечу: да! Самый что ни есть живой, живее многих живых. В своё время, заменив свою парализованную нервную систему на провода, я понял, что все процессы, происходящие в нашем сознании, все наши мысли и чувства – всего лишь электрические импульсы, проходящие по проводам-нервам. Я смог создать такие провода, которые максимально похожи на человеческие нервы, а также я создал мозг, который смог вырабатывать такие импульсы, то есть мысли и чувства. Для того, чтобы создать мозг, мне потребовалось вживить роботу нервную клетку живого человека. Её предоставила моя ассистентка Клементина Норт. Вы только что видели её, и убедились, что она нисколько от этого не пострадала.