Игорь Николаев - Город Тьмы и Дождя

Постников выбрался наружу, пролез под низким шлагбаумом в красную косую штриховку. Бессвязные ругательства срывались с его мокрых губ, сердце все никак не успокаивалось, в ушах гремело. А затем Алексей понял, что шумит отнюдь не в ушах...

И Город обрушился на него, словно изголодавшийся хищник.

- Как ты мог это допустить? Как ты вообще это допустил?

Кричавший в голос резко махнул рукой и, подчиняясь жесту, скрытая в стенах автоматика одновременно затенила здоровенное - во всю стену - окно и зажгла скрытые в потолке светопанели.

- Это был мой козырь! - бушевал владелец громадного кабинета. - Гвоздь всего моего отчета! А теперь его нет!!! И ты говоришь мне, что это бюрократическая ошибка?!

- Именно так, - с ироничным спокойствием ответил его собеседник, и крикун замер, беззвучно развевая рот. В окружении ультрасовременного интерьера, представляющего всевозможные комбинации стекла и блестящего металла, щегольски одетый - он походил скорее на высокопоставленного деятеля зарубежной корпорации, чем на советника треста 'Правитель'.

- Мой юный ... коллега, - с расстановкой продолжил спокойный, буквально на долю секунды опередив поток новых обвинений. - Умерь пыл и сбавь этот юношеский максимализм. Да, у нас произошла бюрократическая накладка. Это бывает.

Его оппонент нервным жестом одернул такой же модный, как и кабинетный антураж, пиджак - серо-синий, в редкую и очень тонкую полоску. Затем так же нервно дернул тонкий красный галстук, словно впал в жестокую мизантропию и намеревался задушить себя. Спокойный же только откинулся еще больше на спинку широкого кресла, буквально расплывшись по стеклометаллической плоскости, как медуза. То был человек в годах, лет шестидесяти или даже старше, немного похожий на католического монаха, главным образом благодаря короткому ежику мышиного цвета волос, обрамлявших солидную лысину. На общий образ работал мешковатый пиджак неопределенного цвета со слишком длинными фалдами, совершенно не вписывавшийся в общий стиль кабинета. Если бы здесь оказался Алексей Постников, то сразу отметил бы, что костюм сидит на спокойном старике так же плохо, как на кадровике, что безуспешно предлагал рабочий договор. Однако сидящий в кресле, похоже, совершенно не комплексовал по этому поводу. Ему было удобно (или - зачем-то нужно) одеваться именно так, а весь остальной мир мог думать все, что угодно. И эта спокойная, несуетливая уверенность охлаждала яростные порывы 'полосатого' как ледяной душ.

- До чего же у тебя здесь неудобно, - буркнул сиделец снизу-вверх, человеку в полосатом костюме.

Советник сжал кулаки и выговорил, чуть спокойнее, но именно 'чуть', в пустоту над головой старика:

- Как!?

- Военно-морским способом, - все так же спокойно разъяснил пожилой человек, смахивающий на священника. - Продолбали, чего уж там...

Советник нервно заходил по кабинету, что, учитывая размеры помещения, походило на импровизированную пробежку.

- Мальчик мой, - строго и деловито сказал старик, похоже он решил, что время эмоций прошло, пришла пора делового разговора. - В любой большой организации есть бюрократия. В любой бюрократии случаются накладки и глупые просчеты. Иногда эти накладки имеют очень скверные последствия... Повторюсь - такое случается.

- Это не накладка, - глухо выдавил советник с таким видом, словно намеревался безнадежно закрыть лицо руками. - Это катастрофа. Мой триумф взяли за шкирку и выбросили на улицу.

- Не надо этой театральности, - поморщился старик, явно недовольный экзальтацией собеседника. - Да, неприятно, но не катастрофично.

Советник снова дернул галстук и нервно сглотнул.

- А чего ты ожидал? - неожиданно мягко вопросил старик. - Наш конфликт с 'Союзпочтой' вошел в финальную стадию. Не забудем, кстати, что бардак был инициирован тобой, но это так, заметка на полях... Все ресурсы 'Правителя' брошены в противостояние, периферийные задачи обеспечиваются по остаточному принципу.

- Пришелец из иной реальности - не периферийная задача! - рявкнул советник. - И я поручил тебе заниматься его устройством!

- А попутно я веду все операции, связанные с 'Посылторгом', - напомнил старик. - Единственной точкой совместного интереса, на которой мы еще можем закончить дело миром, к умеренной взаимной пользе трестов. Тебе напомнить, сколько арбитров я уже привлек и поставил в твое прямое подчинение? И как важно тебе свести вничью и хоть с какой-то выгодой инициированную тобой же войну агломератов?