Влада Gallery_Holik - Айрон vs Мейрона

– Ты ведь помнишь, когда впервые испытал настоящий страх? Кажется, твой взгляд, полный боли, похож на мой.

~ Перед глазами смерти. Все мы становимся честны перед ним. ~

Эрик Майер – шипы синих роз . Колючие, но прекрасные даже в таком облике. В саду одиночества расцвёл цветок, который напоминал его, только страх сорвать его слишком велик, заставляя маленького принца сесть рядом и осторожно дотрагиваться до лепестков. Он умрёт вместе с ним, верно? Две неделимые души, две жизни, крепко связанные путами из прошлого. Одно сердце на двоих. И правда ли Эллиот хочет умереть или просто снова боится пораниться? Кажется, он никогда не сможет ответить на этот вопрос.

Эрик Майер – кукловод , который с каждым днём срывал его маску по кускам, хотя у самого сердце давно трещало по швам от голоса своего носителя. Другие же меченные неразборчиво мычали себе под нос, толкая парня нетерпеливо, жадно, надеясь убить в его глазах тот огонёк, которому не давал погаснуть его соулмейт. И Эллиоту искренне хотелось узнать причину того, почему Эрик до сих пор его терпит? Не заберёт его жизнь, имея на это все возможности.

Эрик Майер – панацея , с дозой, рассчитанной исключительно для него. Почему-то становилось легче дышать, даже в те моменты, когда горло сжимали чужие руки пассажира метро, которому снова захотелось выпотрошить душу ещё живому носителю. Смотря в глаза собственному страху, начинаешь вспоминать истоки, причины всего этого, и почему-то становится ещё смешнее от абсурдности ситуации и голоса Эрика, монотонно звучащего в голове.

~ А теперь скажи мне снова, взглянув в их глаза, мир действительно нас так ненавидит или виной всему являетесь именно вы? ~

В их глазах больше не было души, они мертвы, покрыты навсегда серой дымкой. Носители, убитые собственными соулмейтами…

Красный (раны и стыд)

Глупо, когда у тебя есть шанс всё изменить, а ты боишься не оправдать чьи-то надежды, надежды людей, которым наплевать на тебя. Ты прислушиваешься к их мнению, становишься мним и управляем чужими желаниями. Эллиот очень сожалел о том, что понял смысл их мира так поздно, тратя своё время на то, чтобы винить во всём Эрика, забывая об истинной причине их положения. Их мир был создан для того, чтобы лживые и прогнившие насквозь носители смогли снова обрести счастье, им давался ещё один шанс, которым, как правило, они не пользовались. Боялись, ненавидели, губили своего соулмейта, который в скором времени забирал с собой ещё одну душу. Все люди, которых он видел, обжигал руками, оставляя на них витиеватые ожоги, были всего лишь оболочкой, скитающейся по миру. Мёртвые души красных соулмейтов. Наверное, поэтому многих из них так раздражал блестящий в антрацитовых глазах парня живой огонёк. Его соулмейт старался не показывать своего присутствия перед своим истинным, изредка подавая голос в моменты, когда хотел спать или же прожечь лёгкие обжигающим никотином. Эллиот совсем недавно узнал о вредном пристрастии своего соулмейта, поднося фильтр к полным губам, каждый раз растягивающимся в квадратной улыбке. Может, таким способом он хотел унять боль или почувствовать себя живым, отдельным от всего мира. На удивление, сигаретный дым не вызывал неприязни у парня, наоборот ему казалось, что это привычка была с ним с самого детства. Выпуская клубы дыма, Эллиот осторожно разделял дым на части, как когда-то его жизнь разделили собственные родители. Ему было всего двенадцать, когда он узнал об истинных, носителях и чёрных соулмейтах, которые превращали твою жизнь в сущий ад. Его мать с искренней злобой в глазах рассказывала ему о том, как же тяжело приходиться жить людям, носящих в себе настоящих демонов. Возможно, с того момента он начал бояться встречи, впитывая в себя неправильную информацию о соулмейтах от взрослых, чьи души прогнили насквозь. Возможно, именно тогда он возненавидел своего истинного. Возненавидел отца, сделавшего из него монстра. И после его появления стало страшно, как в те моменты, когда ты, не умея плавать, оказываешься в холодной воде. Тонуть или пытаться плыть? Он не любил вспоминать о своём прошлом, живя настоящим моментом, но смотря на шрамы на своих руках от тушения окурков, видимо, оставшиеся с прошлой жизни парня, Эллиоту до боли захотелось узнать больше о своём соулмейте.

– У тебя есть мечта, Эрик?

Неоновые вывески пестрили перед глазами парня, жадно утопающего в своих мыслях, рассказывали истории, от которых ему было неимоверно тошно. Сегодня был, пожалуй, единственный раз, когда он обратился к своему истинному по имени, смакуя его имя на языке, словно соль. Оно не вызывало отвращение, не было пропитано ядом, как в первый раз, скорее звучало очень безысходно с налётом чего-то неизбежного. Вскрывать старые раны всегда было сложно, ты просто не знал, что собеседник сделает в следующий момент после твоего признания. Вскроет раны ещё больше или сможет их залечить. Неизбежность пугала всех без разбора. Но почему-то Эллиоту хотелось залечить раны Эрика, несмотря на его прошлое.