Ирина Миронова - Химера в наследство

Пронзая освещенный средний уровень, аэромобиль ушел в густую тьму нижнего уровня, попадая во влажную дымку испарений. Самоходник включил освещение на дне машины. Автоматическая память пилота фиксировала происходящее, но транслировать владельцу это запрещали настройки пульта в руках похитительницы. Разве что включенное радио по-прежнему звучало в салоне. Пилот догадывался, что скорее всего самоходник украли, чтобы разобрать на запчасти или заминировать и, судя по слаженности действий и контролю над ним, делали это профессионалы.

Нижний уровень граничил с водой. Ночной Бродяга никогда так низко не опускался. Платформа, на которой размещался город, уходила под воду из-за подступавшей воды, и тьма густого тумана от испарений грозила потерей ориентации в пространстве. Наружная видеокамера самоходной машины не различала границу между водой и сушей. По данным навигатора пункт назначения был на пару метров выше уровня воды. Местом для парковки служило крохотное пространство, вовсе для нее не предназначенное и не освещаемое ничем, кроме фар транспортника. Приземлившись на гравитационную подушку под собой, авто выдвинуло колеса и поехало по указанному направлению. Сигнал с радиостанции не доставал до этого места и музыка больше не звучала. В салоне стало тихо, даже дыхание девушки было бесшумным и лишь под колесами хрустели камни и мусор. От сырого воздуха начали потеть окна.

Бродяга знал оставшийся маршрут, по которому ему предстояло проехать, и он ему не нравился. Физическое состояние похитительницы он не мог считать из-за всё той же блокировки систем. До цели оставалось совсем немного, как позади послышался глухой звук. Видеокамера заднего вида зафиксировала со скрежетом закрывшиеся ворота бункера, и если бы пилот транспортника мог выражать человеческие эмоции, то издал бы досадный выдох. Но Бродяга продолжал молчать, даже когда дверь пассажирского сидения открылась и в салон вошел еще один человек.

Лицо мужчины было скрыто под тенью широкого капюшона. В транспортнике включился свет, но и это не помогло внутренней камере, служившей Бродяге глазами, зафиксировать лицо незнакомца, откинувшегося на сиденье. Кража претендовала на характеристику странной.

– Извини, что без приглашения, но ты не оставил мне выбора, – голос казался знакомым, но Бродяга упрямо молчал. – Алекс, ты не мог меня забыть. Мы недавно общались, и ты был невежлив, если учесть мою цель и сложность выхода на тебя. Можешь говорить свободно. Сейчас твои сигналы блокируются и не поступают в систему записи процессора.

– Кто вы и для каких целей угнали транспорт консула? – раздался лишенный интонаций приятный голос пилота, обработанный акустической системой под личный вкус чиновника. Молчать дальше было бессмысленно, переговоры могли спасти имущество его владельца.

– Как я и говорил, меня зовут Джонатан Хейч. Я нейрохирург в корпорации «Прайм моторс» и технически являюсь одним из твоих создателей. Ты все еще жив благодаря мне и своим кредиторам, решившим инвестировать в новый проект свой неликвид, коим ты являлся.

Хейч замолчал, делая паузу, чтобы пилот обдумал услышанное. Бродяга же просто молчал. Системы работали исправно, но поставленная угонщиками блокировка оставалась включенной. Похоже, доктор ждал его ответ и, припоминая регламенты этикета, пилот ответил:

– Мне приятно с вами познакомиться лично, мистер Хейч. Жаль, что это происходит при обстоятельствах, схожих с угоном. Хотите коктейля или может быть виски?

– Алекс, черт возьми, не ёрничай, у нас мало времени! – человек говорил тихо, но голос был эмоционально окрашен, и пилот мысленно улыбнулся этой реакции. Слова Хейча всё так же не имели для него смысла. – Твой угон был необходимостью. Ты должен меня выслушать. Твое ядро не было выращено, как обычно делают для создания пилотов транспортников. Никакое это не ядро вовсе, а мозг, извлеченный из замороженного в прошлом человека. Тебя должны были вылечить, когда технологии позволили бы это сделать, но вместо того использовали иначе. Не спрашивай меня почему – я не знаю. Мне дали указание и сказали, что ты подходишь для эксперимента, и я сам вскрыл твою черепную коробку, чтобы извлечь мозг и пересадить его в то, что называется ядром. Те вещества, которые к тебе поступают вместе с питательными, блокируют воспоминания и сознание в целом. После сегодняшнего дня ты никогда не будешь прежним. Всё, что я могу для тебя сделать – это настроить фильтр на прием психотропных веществ. Моя помощница уже внедрила его в процессор. Без наркотика ты начнешь иначе мыслить. И вспоминать. Возможно, будешь чувствовать боль, сойдешь с ума, проклянешь меня, но знай – это то единственное, что я мог сделать для тебя. Ты – жив! И какая-то часть в тебе всё еще является тобой.