Олег Авгуров - Пластмассовые лица. Часть вторая

Ещё пару раз в течение следующего месяца ребята практиковали подобное сотрудничество. Каждый выносил из него что-то своё. В точности как Рик, Джон играть не мог. Да это было и не нужно. Но совместными усилиями путь Джон всё-таки нашёл путь к герою. Теперь это был совершенно другой персонаж. Возможно, он казался немного слабее, но раскрывался какими-то абсолютно иными качествами и чертами, и во многом это происходило именно благодаря Джону и его манере исполнения. После репетиций Джона буквально разрывало на части. Рик был по-настоящему хорошем парнем. И, видит Бог, если бы не изначальные обстоятельства, то они вполне могли бы стать друзьями. Совесть, словно рвота, подступала комом к горлу, пытаясь вырваться наружу и показать, что спрятано внутри. Пару раз он приходил домой и просто плакал. Да, он жалел о содеянном, но что ему было делать? Время, увы, не повернуть вспять. Было слишком поздно.

***

Настал час премьеры. Джон уже давно подготовился к выходу. Пару раз он посмотрел из-за кулис в зрительский зал. Он так часто делал перед выступлениями. Обычно легче не становилось – это был просто своеобразный ритуал. От нервного напряжения заметно потряхивало. Но что-то снова и снова толкало Джона выглядывать из-за занавеса. На этот раз всё иначе: зал просто забит людьми. Зрители стоят в проходах, толпятся возле входных дверей. Родители Джона тоже здесь. В третьем ряду справа все вместе: мать, отец, братья и сёстры. Отец держит наготове видеокамеру. Даже Мэри пришла.

«Ещё и режиссёры здесь. По-моему, в первом ряду сидят. Тот, ближе к центру, точно режиссёр».

Вокруг суетятся другие участники спектакля. Вдруг, откуда не возьмись, появился Рик.

– Что, страшно? – спросил он.

Джон аж вздрогнул от неожиданности.

– Да. А ты чего здесь? – с задержкой ответил он.

– Да так. Хочу прикоснуться к этой атмосфере. Здесь, за кулисами, сейчас происходит самое интересное. Даже воздух другой. Чувствуешь? Все бегают, что-то делают, кто-то последний раз прогоняет свои роли. Этот мандраж перед выходом на сцену. Вроде бы, не самое приятное ощущение, но я, если честно, соскучился по нему. Эх, если бы не мои переломы… Завидую тебе… По-белому! Ты не подумай, – Рик по-дружески похлопал Джона по плечу.

– Да уж, – усмехнулся Джон.

Рик напоследок добавил:

– Да и… Ты извини, что сначала сомневался в тебе. Я знаю, что ты сможешь. Так что, давай там… Смелее… Верь в себя, и всё получится как надо!

– Спасибо тебе, – скупо ответил Джон, а про себя подумал:

«Ещё и поддержать меня решил».

– Ну, бывай, – и Рик исчез. Сегодня ему было не суждено оказаться среди актёров – его место было среди зрителей. И вина лежит на том, кого он только что по-дружески похлопал по плечу.

Эта мысль, словно укол в живот, заставила сжаться и вновь спрятаться от самого себя. Внешне – маска спокойствия, благодарности и понимания, внутри – мясорубка перекручивает внутренности на фарш. Джон снова пошёл посмотреть на зрительский зал, пряча от людей виноватый взгляд.

Как же искренне Джон сожалел о случившемся. Рик Портман – действительно молодец, и именно он должен блистать на сцене, а не Джон Вайер, который пошёл на обман, чтобы любой ценой стать первым. Но машина, увы, запущена – и назад дороги уже нет. Правила игры прописаны – и лишь два варианта: принять их и остаться победителем, либо уйти с позором. Тем более если откроется правда – пострадает ещё один человек: его сестра Мэри.

Джону уже было всё равно, что происходит в зале и о чём говорит мистер Гейтс со сцены, его буквально вывернуло наизнанку, превратив всё тело в оголённый нерв. Слёзы сами собой катились по щекам. Впервые в жизни он переступил черту, и никто не осудил его за это. Кроме него самого. Как же порой бывает больно осознавать, что ты – мерзавец, что самые низкие желания победили в тебе и теперь ты готов на всё ради их удовлетворения.

Великая мудрость гласит: счастье – в неведении. Если бы не было этих репетиций, то совесть, возможно, удалось бы утопить морем оправданий и Джон был бы почти счастлив. Теперь всё иначе, теперь – привкус едкой горечи во рту. Но нужно продолжать шоу. Ведь если ты – актёр, то твоя жизнь – сцена, и всё ради неё.

***

Свет в зале погас. Зрители исчезли в темноте. Разъезжающиеся шторки занавеса – как открывающиеся врата в другой мир – мир волшебства. Было видно, как все участники драмкружка, отдавшие столько времени и сил этой постановке, в час премьеры превратились в натянутые струны, которые звенели от любого волнения зрителя. Энергетика была просто сумасшедшей. Любой острый момент отражался множеством откликов в зале. Публика была не просто сторонним наблюдателем, но участником этого поистине магического действа.