Олег Авгуров - Пластмассовые лица. Часть вторая

***

Репетиции продолжались. Чем меньше времени оставалось до премьеры, тем более нетерпимым к ошибкам и неточностям становился мистер Гейтс. Джон ощущал себя выжатой тряпкой, скрученной до такой степени, что уже и маленькую каплю выжать из неё не представлялось возможным. Это было слишком много для него, слишком сложно. Но его главный противник, Рик Портман, казалось, был совершенно невосприимчив к постоянно нарастающим требованиям. Джона это ужасно бесило, но сделать он, увы, ничего не мог. Уже восемь лет он стоит на сцене. Да, пусть это не профессиональная сцена и он не профессиональный актёр, но он всё же играет, и у его игры есть свои зрители. Столько времени и сил потрачено на это всё и, похоже, впустую?! Стоило ли оно того?!

Руки опускались. Впервые появилось желание всё бросить. Распрощаться с этим волшебным миром, который, казалось, уже принял его в свои обители. Раньше таких мыслей в голове Джона не возникало. Он всегда знал, чего хочет. Он всегда считал, что профессия актёра – это его призвание. Но сейчас подобные размышления буквально бомбардировали его сознание, разрывая на части, заставляя тонуть в сомнениях и страхах.

Эти сомнения и страхи ещё больше разрастались при каждом замечании мистера Гейтса, который, словно сорвавшись с цепи, сыпал их на Джона постоянно. Каждое замечание – болезненный укол, заставляющий вздрагивать и сжиматься. Джон чувствовал себя мальчиком для битья, на которого просто сваливали все неудачи.

«Во всём виноват этот Рик. Это он всё испортил», – одна мысль занозой стояла в мозгу. Внутри всё сильнее разгоралось желание отомстить ему любой ценой. Как знать, может быть, Джонни отчасти был прав? Видя, что один из подопечных демонстрирует совершенно другой уровень игры, Пол Гейтс и сам решил, что с такими возможностями покажет спектакль абсолютно иного уровня. Ему захотелось сделать нечто более значимое, более запоминающееся, вызвать настоящий восторг и изумление у публики. Ведь у него тоже были свои творческие амбиции.

Начав работать с Риком, он увидел, что мальчик хорошо откликается на все его требования, и дело сдвинулось с места. На фоне Рика Джон, безусловно, стал отставать. Пол видел, что происходит, но считал, что это временно: его любимчик Джонни обязательно справится, обязательно догонит Рика. Ведь он такой талантливый парень.

«Конкуренция – это даже неплохо. Надо не давать ему повода расслабляться», – думал мистер Гейтс. Он всячески поддевал Джона, иногда откровенно давил на него, требуя от него чего-то такого, «как у Рика». Постоянно звучало это «как у Рика». Как же это бесило, раздражало, злило Джона. Пожалуй, никто кроме него не ощущал такой обиды, ведь он всегда был любимчиком мистера Гейтса. А теперь этот Рик – словно кость в горле.

Первое время Джон действительно старался. Искренне старался как мог. В его глазах горел настрой перескочить эту планку. Но Пол Гейтс как будто совсем перестал обращать на него внимание, всё больше времени уделяя Рику Портману. Видно было, как безразличие ко всему происходящему селится в глазах Джона. Теперь каждое замечание Пола Гейтса в его сторону звучало как приговор.

«Ты бездарь! Ты ничтожество! Тебе не место на сцене! Не позорься!» – именно так Джон интерпретировал эти выпады.

К сожалению, так бывает, что кто-то оказывается талантливее, сильнее, умнее, выносливее, быстрее. И сколько бы ты ни прилагал усилий, вполне можешь и не догнать, и не успеть. Трудолюбие способно свернуть горы, и Джон это знал и верил в это. Он дни простаивал дома возле зеркала. Постоянно общался и советовался со стариной Харви, многократно проигрывая перед ним свою роль, пытаясь сделать её более живой, интересной, более заметной. Он просмотрел все возможные фильмы с похожими персонажами, которые также не без участия Харви попали к нему в руки. Он пытался копировать, заимствовать манеры, жесты, движения, эмоции, и, возможно, что-то и выходило из этого, но на фоне Рика он по-прежнему смотрелся слабо и неуверенно. Увы, но не всё можно перемолоть часами работы. Иногда просто не дорос, не созрел, не понял. Не готов. И именно сейчас эта ситуация, это поражение заставят тебя взглянуть по-новому на всё, что происходит. Но способен ли принять? Способен ли без страха взглянуть в пропасть и приготовиться к падению, а затем, оправившись и залечив раны, идти дальше?

Джон был не способен. Казалось, даже в зеркале он стеснялся собственного отражения, а на сцене и вовсе терялся. Зажат. Скован даже перед самим собой. Странный страх. Непонятна его природа. И сделать что-либо с ним, каким-то образом преодолеть эту преграду, очень часто не представляется возможным. Откуда это взялось? Почему сейчас? Авторитет Рика навис над ним как дамоклов меч. Эти сравнивающие взгляды окружающих – взгляды снисхождения. Что может быть хуже?