Олег Авгуров - Пластмассовые лица. Часть вторая

***

И вот Джону исполнилось шестнадцать лет. Он уже вовсю готовился распрощаться со школой и отправиться в большое плаванье – в мир, полный возможностей. Реддинг Джону был уже явно тесен. В фантазиях он уже представлял себя на съемочных площадках Голливуда. Ну а пока предстояла очередная постановка в местном драмкружке.

На этот раз Джон готовился к ней крайне ответственно. И дело было даже не в том, что он скоро собирался покинуть родные края и напоследок хотел «блеснуть» талантами, – причины были несколько иные. Точнее причина была одна – Рик Портман. Всеми любимый Рики. Как же Джона коробило от этого имени.

Рик появился в Реддинге пару лет назад и сразу же записался в театральный кружок. На первом занятии он скромно сообщил, что уже занимался в драмкружке и немного знаком с азами актёрского ремесла, но пробы показали, что его игра на порядок выше, чем у большинства. Пол Гейтс – руководитель кружка – был просто в восторге. До этого Джон был главной звездой местного театра, но Рик быстро отвоёвывал у него эти позиции. Можно сказать, благодаря Рику театр обрёл новое дыхание, у него даже появились свои поклонники. Безусловно, это не могло не задевать Джона.

И вот новая постановка. Распределение ролей. На этот раз самая интересная роль достаётся новому любимчику мистера Гейтса – Рику. У Джона аж зубы заскрежетали. Но что делать? Иногда приходится мириться с тем, что тебя отодвинули на второй план. У Джона тоже была неплохая роль, но гораздо менее яркая.

Пол Гейтс сказал что-то вскользь о том, что если Рик не справится, то он подумает о ком-нибудь ещё, но было видно, что Рик не собирался никому отдавать эту роль – настолько яростно он вцепился в неё, и, справедливости ради надо отметить, справлялся он с ней на пять с плюсом. Непонятно, откуда было столько таланта в этом мальчишке? Джон и его персонаж явно блекли на его фоне, и догнать Рика было практически невозможно. Приходилось выслушивать, как Пол Гейтс нахваливает нового любимца. Масло капало в огонь, всё сильнее разжигая злобу. Стиснув зубы, Джон смотрел на Рика, мечтая, чтобы с ним что-нибудь случилось. Он знал, что ненавидеть плохо, что завидовать плохо, он много раз слышал об этом в церкви и от родителей, но ничего не мог с собой поделать. Рик Портман будто специально был послан в Реддинг, чтобы разрушить жизнь Джона и все его мечты.

В такие моменты начинаешь всерьёз задумываться о своём предназначении. Той ли дорогой ты пошёл? Сколько таких – мечтают о славе и успехе, мечтают стать певцами и артистами и не становятся! Чем ты лучше других? Почему у них не получилось, а у тебя должно? Может, ты так же, как и все остальные, возомнил себя тем, кем ты не являешься?

А есть действительно самородки – как Рик. Им не нужно учиться, им не нужно часами стоять у зеркала: у них всё получается само собой, будто они были созданы для этого. Их роль уже заранее определена, понятна, и им остаётся только пройти этот путь. Но что делать остальным? Чьи наклонности не столь очевидны? Как им поступать? Как им находить своё место, своё поприще, в котором им не будет равных? В этом смысле жизнь несправедлива: лишая одних всяких талантов, заставляя их годами трудиться в поте лица, других она награждает всем, и очень часто такие люди, купаясь в щедротах, данных от природы, прожигают их впустую.

А время неумолимо приближалось к премьере, и Джон прекрасно понимал, что долгожданное выступление не станет его праздником жизни. Чем успешнее был Рик, тем хуже и хуже получалось у Джона. Признаться, он уже и несильно ждал этой премьеры. Растущая тень Рика Портмана всё сильнее заслоняла его, и казалось, что скоро его совсем перестанут замечать на сцене.

***

– Привет, Джонни. Чего такой хмурый?

– А, привет, Мэри. Родители спрашивали о тебе.

Мэри заявилась в полпервого ночи. Она тихонько залезла через окно так, что никто в доме не слышал.

– Да? И что спрашивали?

– Где ты пропадаешь опять? И почему сегодня ты не ходила в церковь?

– Не пойму, какое их дело? Я уже достаточно взрослая. Почему они постоянно лезут в мою жизнь? Я же их не спрашиваю, куда они ходят и что делают. Почему, зачем – слишком много вопросов.

– Они же – родители. Они волнуются за тебя, за нас всех.

– Эх, Джонни, ты себе и представить не можешь, как я мечтаю о том, что мне исполнится восемнадцать, я закончу школу и наконец-то смогу делать, что захочу.

– И что же ты сделаешь?

– Не знаю, – пожала плечами Мэри, – что-нибудь придумаю. Так что там у тебя случилось? Опять поссорился с Кэтрин? – Мэри перевела тему разговора, а это значит, что у неё был план насчёт своего совершеннолетия, которым она пока ни с кем не хотела делиться.