Ирина Шишковская - Идеальный мир Волка

Первое, уведенное нами, был совершенно белый, узкий бумажный конверт без каких-то опознавательных знаков, но точь-в-точь такой, как те три, что уже были у Адагамова. Капитан, рискуя расплескать кофе, ринулся к своей куртке, висящей на стуле. Конверта с деньгами в ней не было. Я заметалась в панике:

– Капитан, надо звонить в охрану! Пусть закроют центральный вход! Они еще не успели выйти!

Но Капитан был на удивление спокоен. Он с сомнением покачал головой:

– Центральный вход мы точно закрывать не будем, смысла нет. А вот камеры попробуем посмотреть.

И резко встав, надел куртку, и положив конверт на место пропавшего собрата, сказал:

– Пошли в офис охраны!

Мы довольно долго шли по длинному путанную коридору где-то в подземелье, пока наконец то не добрались до тесной комнаты, сплошь заставленной мониторами. В комнате стояла нестерпимая жара и вонь. На старом обшарпанном настолько, будто его кошки драли, кресле за не менее ободранным столом сидел нездорово полный мужчина в форме, минимум на два размера меньше, чем необходимо, и, казалось, что она вот-вот, передавив все складки его жирного тела, лопнет прямо у нас на глазах. Два двойных подбородка заколыхались в негодовании, когда Капитан попросил посмотреть видео из нашего отдела:

– У Вас что, разрешение есть? – и тут же в сторону, кому-то кого мы не видели в ярком свете мониторов, – слышишь, Антон, пришел тут один, требует.

Что ответил невидимый Антон я не услышала, да и был ли он там, не знаю, но Капитан вдруг стал непохож сам на себя, как будто надел маску и заговорил в несвойственной ему манере этакого полицейского неудачника:

– Друг, тут такое дело, не хочу идти к начальству за ним, там такое, понимаешь, меня один молодой черт подсидеть хочет, ну и пропало у меня кое-что со стола, хочу глянуть, не этот ли засранец. Мне тут до пенсии осталось всего ничего, сам понимаешь.

Панибратские, но в то же время и заискивающе интонации, разгладили недовольные складки на жирной морде, и все еще недовольно бурча себе под нос «ходят тут, важничают», этот мерзкий тип согласился включить запись, для чего с нарочитой суровостью спросил:

– Что хочешь посмотреть?

Это «тыканье» и снисходительный тон заставили меня внутренне зажмуриться, предвидя, что Капитан может устроить ему, но я ошиблась, мой начальник воспринял это непросто спокойно, а радостно, и с теми же заискивающими нотами во голосе сказал:

– Мне много не надо. Буквально минут пятнадцать и только мой стол!

На видео с довольно неудачным для нашего дела ракурсом мы увидели спину Капитана, набирающего текст на компьютере по старинке, руками, а не голосом. Потом на видео он встал и ушел явно искать меня и свой кофе, оставив куртку висящей на спинке кресла. Но дальше никто долго не подходил к столу, мимо прошел кто-то из офицеров, лица его не было видно, но к столу тот не приближался. И почти сразу после него к столу подошел дежурный сержант с пачкой пластиковых папок в руках, постоял рядом, порылся в папках, наконец понял, что для Капитана ничего нет и двинулся дальше. А когда мы уже отчаялись увидеть еще что-то, как мимо стола не спеша прошел офицер в форме, задел кресло, оно упало, офицер наклонился, поднял, и повесил куртку опять на его спинку, расправил, пододвинул его ближе к столу и опять же не спеша пошел дальше. Все это он проделал ни разу не повернувшись к камере даже боком, потому ни его лица, ни нашивок на фирме мы так и не увидели. А когда он отошел, то на столе появился белый узкий прямоугольник. Конверт!

А еще через минуту в кадре появились мы с Капитаном: он с чашкой, а я со стаканчиком, который я перекладывала из руки в руку.

Капитан оживился:

– Будь другом, покажи мне другой ракурс! Мне надо видеть лицо этого гада.

– Не получится! Камера как раз напротив сегодня отключилась сама собой, вот ждем ремонтников с самого утра, никак до нас не доедут.

Мы молча шли в сторону нашего отдела. Капитан своими выводами со мной делиться не стал, но было видно, что и делиться пока особенно было нечем.

Я подумала и предложила:

– Шеф, давайте пойдем выпьем!

Капитан вначале удивился, но потом весело ответил:

– Заметь, не я это предложил!

И мы направились в ближайший к участку паб. Паб с самый логичным для такого паба названием, написанным старинным шрифтом белыми буквами на зеленом фоне. Он назывался «Ирландский паб». Заказав нам обоим по бокалу «Гиннеса», Капитан тут же одним глотком осушил треть своего. Я же, робко отхлебнув немного плотной пены, решила с места в карьер спросить то, что меня волновало от момента обнаружения белого узкого конверта на столе Капитана: